Орден Загробного Мира или Город дождейТяжелое свинцовое небо, казалось, готово обрушиться на человечество, погребить под себя всю его грязь, недоверие, зло, оставив за собой серое ничто. Крупные капли дождя буквально обваливались с небес, смывая человеческие пороки, и стекали по лицу слезами.
Я не люблю зонты, которые вечно забываю. Громоздкий механизм, от него есть прок, только во время дождя, в остальное время он только мешает. Предпочитаю мокнуть, чем слушать потом нравоучения, что потеряла очередной зонт, на который ушла четверть месячного оклада отчима. Впрочем, если я промокну, нравоучений опять же не удастся избежать, но, по крайней мере, не буду чувствовать себя последней сволочью, что так разбрасываюсь деньгами, коих у нас и так практически нет.
Захожу домой, громко хлопнув дверью, чтобы дать знать домочадцам о своем приходе: нарывались уже, тихо зайдя домой, и, застав на кухне родного отца в объятиях другого мужчины. Лучше дать время подготовиться. Но сегодня ничего компрометирующего не происходило – семья в полном составе чинно обедала. Отчим во главе стола, мать справа, мелкий сводный брат слева.
- Сэмми, ты чего так поздно? – спросила мать, доставая мне тарелку.
- Опоздала на автобус, пришлось идти пешком.
- Говорю же тебе, зонт надо брать. А что тебя задержало в школе? – подозрительно спрашивает отчим.
Началось.
- На лабораторной задержали, не удавалось определить подвид растения, – начала я, а потом прикусила язык, поняв по лицу отчима, что выбрала неверный ответ.
- Значит, ты так плохо учишься, что ничего не смыслишь в ботанике, и тебя задерживают на занятиях?
- Саманта, иди переоденься в сухое, а потом возвращайся на кухню, – заявила мать. – Дэйв, дай ей в себя придти, ты посмотри, на кого она похожа.
Я была благодарна за незаметную поддержку матери. Она знает, что у нас с Дейвом плохие отношения. Он в курсе наклонностей моего отца и считает, что я пойду по его стопам. Пусть считает, его дело. А мне же нет никакого дела до мыслей других.
Когда я вернулась на кухню, отчима и мелкого там не было – они сидели в гостиной и смотрели телек. Оттуда доносились возгласы болельщиков и голоса комментаторов. Ну конечно же, футбол.
- Тебе Нэнси звонила.
- А… спасибо, ма.
- Скажи мне, ты опять забросила учебу?
- Нет, я просто уделяю больше внимания предметам, интересующим меня. Для меня математика важнее биологии.
- Чтобы поступить в хороший колледж, тебе нужны хорошие характеристики по всем предметам.
- Я неуды не получаю.
- Но и хорошие оценки ты не получаешь.
- Зубрилы из меня не получится. Или ты хочешь, чтобы твоя единственная дочь заикалась, носила очки и все свободное время проводила за учебниками?
- То, что ты сейчас представляешь из себя, немногим лучше заучки. Почему ты носишь эти ужасные тряпки? Почему кроме этой чокнутой Нэнси у тебя нет друзей?
- Нэнси не чокнутая, – твердо сказала я. На вопросы я решила не отвечать, не хочу лишний раз делать матери больно. Она хорошая, просто ей не везет. – Ма, дай поесть.
- Ладно… прости, – мать взглянула на тарелку, которую держала во время нашего разговора и принялась лихорадочно вытирать ее.
Позже, вечером, запершись у себя в берлоге – как называет мою комнату Дейв из-за вечного бардака, – позвонила Нэнси. Она моя лучшая подруга. Фанатка Sex Pistols, ее кумиром была тезка - девчонка вокалиста Sex Pistols Сида. Непохожая на других, она общалась лишь со мной. Не знаю, что ее к этому сподвигло… Может все из-за жалости? Хотя сомневаюсь, жалость она презирает.
- Привет, Нэн. Чего звонила?
- О, Сэм, я еще в школе забыла тебе рассказать. На востоке города мой брат с друзьями нашли заброшенное здание. Огромное, похожее на готическую церковь, они струхнули туда лезть. Боятся сатанистов. Не хочешь глянуть?
- Значит брат боится сатанистов, а сестричка нет?
- Примерно так. Ну, может, мы и вовсе туда лезть не будем, хотя бы посмотрим, какое оно снаружи. Это так захватывает, смотреть на заброшенное здание. То, к чему человек приложил руку при создании, а потом бросил свои труды по каким-то причинам.
- Дейв будет вопить, что я сильно задержалась в школе.
- Предупреди его прямо сейчас, что завтра мы будем делать реферат по истории у меня дома. Все, иди, до связи, – и я услышала короткие гудки. Вполне в духе Нэнси – поступать неожиданно.
Заброшенное здание на востоке. Впервые слышу, хотя от кого мне слышать кроме как от Нэнси да предков? Отчаянная авантюра, тем более что я знаю, что Нэн не остановится на простом осмотре здания снаружи. Там, наверное, и правда есть сатанисты, если не хуже. Как бы нас в жертву Люциферу местного розлива не привели. Перец… надо взять красный перец.
- Завтра задержусь, мы с Нэн будем делать реферат у нее дома, – заявила, прислонившись к косяку гостиной.
- А, хорошо, – пробормотал Дейв, не отрывая взгляд от телека. Болезнь современных жителей Америки – телевидение, которое заставляет забывать о семьях. Мне это на руку. Аве футбол.
Пользуясь тем, что мать в гостиной, пошла на кухню за перцем. Удастся избежать навящевых вопросов, на которые, не совсем уверена, что смогу ответить.
- Саманта, черт тебя подери, в школу опоздаешь! – негодовал Дейв, колотя мою дверь.
- Не бесись, встаю. Как вы все достали, – бормочу себе под нос.
- Вставай давай!
- Встала я! – гневно прокричала, распахивая дверь, чтобы отчим удостоверился, что я встала. И так каждый день.
Беглый взгляд в сторону окна показал, что сегодня опять дождь. Тяжелые капли били по стеклам, ветер завывал, просачиваясь в рамы. Черт подери этот город, где каждый день дожди.
Как бы отчим меня не ненавидел, но каждое утро он довозил меня до школы на своем видавшем виды пикапе. Впрочем, довозил меня за компанию с Бобби. Не будь Бобби, пришлось бы думать о другом средстве передвижения – свои двое к примеру.
Нэнси как всегда сидела на задней парте и нетерпеливо блестела глазами. Лохматые белокурые волосы топорщились во все стороны, на корнях которых проступал настоящий цвет ее волос – темный. Разноцветная одежда с нашивками и значками разных групп, напульсники с железными вставками и такой же ошейник. Она красива, но неординарна. Ее хотели, но боялись. Одному поклоннику она сломала нос, хотя порой она приветствовала их ухаживания… ненадолго. Подруг кроме меня у нее не было, во всяком случае, я не слышала о таких.
- Едем сегодня? – тихо спросила она, когда я села рядом.
- Ага.
- Я взяла с собой сандвичей и газировки.
- Думаешь, долго будем осматривать внешний фасад здания?
- Я хочу внутрь.
- Кто бы сомневался.
- Стронг, каков главный сюжет «Укрощении строптивой»?
Послышались хихиканья и шепотки вроде: «Ага, дочь педика спросили». Даже учитель усмехнулся. Конечно, вся школа об этом знает – Бобби постарался. Встаю с места, судорожно сжимая край парты. Шекспира я читала, я вообще люблю читать, чтобы отвлечься от жестокого мира и погрезить о чем-то светлом и прекрасном – чему никогда не суждено быть в моей жизни. Но сейчас мои мысли подвели меня, и я говорила, путаясь в словах и запинаясь, отчего класс распалялся весельем еще сильнее. Это была пытка.
- И чего ты так трусила? Это стадо ублюдков только и ждет проявления слабости, а ты им поддаешься, – заметила Нэн, когда я со вздохом облегчения опустилась на свое место.
- Не знаю. Ничего не могу с собой поделать.
- Ты не исправима. Когда-нибудь это тебя погубит.
- Может быть.
В столовой как всегда заняли стол в самом углу. Когда твой тыл прикрыт, чувствуешь себя спокойнее – нет желающих сделать тебе гадость сзади.
- Странно, сегодня нет «стар команды», – задумчиво произнесла подруга.
Под «стар командой» она имела в виду компанию из параллельного класса. Красавчики, всегда одетые в черное. У них не было проблем с поклонниками, последние буквально вешались им на шеи. С одним из них – Энди Олшеври – Нэн встречалась, по ее словам, две недели – удивительно долгий для нее период. Обычно ее с кем-нибудь отношения заканчиваются спустя пару дней.
Тут мимо нашего стола решил пройти школьник, на год младше нас. И так сделал, что вся посуда с его подноса, свалилась на наш стол, опрокидывая еду. Увидев наше недоумение, он не поторопился убраться, и засмеялся, показывая пальцем на нас. Школьники, наблюдавшие за этой сценой, тоже засмеялись. Но виновник происшествия не обратил внимания на вставшую Нэн. И ему на голову свалились спагетти, приправленные кетчупом. Столовая снова взорвалась хохотом, но теперь смеялись не над нами. Смеялись над помешкавшим ранее школьником. Теперь у него есть шанс побывать в нашей шкуре и узнать, каково это – быть объектом насмешек. Дети жестоки.
- Вот так-то, – удовлетворенно произнесла Нэн, снова садясь на свое место и не глядя на удаляющегося бегом школьника. – Макароны жалко.
- Ага. Может пошли отсюда?
- Вот еще, я еще не поела.
После занятий мы сели в старый Форд Нэнси, готовый развалиться в любую минуту и мотор которого шумел словно взлетающий аэроплан.
- Ты знаешь хоть дорогу?
- Джек примерно объяснил как туда ехать. Найдем.
Всю дорогу мы не перекинулись и парой слов. Слишком езда была напряженной – Нэн любит гонять, подрезая другие машины и едва не сбивая встречных. Удивительно, что ее машина выдерживает такую скорость и не разваливается по частям. А я, вцепившись в кресло, наблюдала за пролетающими картинами.
- Приехали! – торжественно возгласила Нэнси, въезжая в лес.
- Ты уверена? На сто миль вперед должны быть леса!
- Вот именно поэтому об этом здании мало кто знает. Пошли!
Захлопывая дверь машины, глянула на стекло. Оно отражало худощавую бледную девушку с изможденным лицом и мокрыми темными, висевшими сосульками волосами
- Как твой брат его вообще нашел?
- С друзьями собрались побухать. Ну и наткнулись совершенно случайно.
Я была рада, что накануне прихватила пакетик с красным перцем и сейчас шла, мертвой хваткой вцепившись в рюкзак со спасительной ношей. А затем неудовлетворившись далеким нахождением пакетика – в случае опасности даже достать не успею, – переложила его, а заодно и ножик в карман джинсов.
- Что это там у тебя?
- Красный перец на случай маньяков.
- Да брось, кто тут может быть? Тем более днем.
- Сейчас день только официально. Из-за дождя дальше носа ничего не разберешь.
- Не парься! Смотри-ка, а тут колея!
Приглядевшись, тоже замечаю колею от легкового транспорта со свежими отметинами от шин.
- Нэн, пошли обратно.
- Чего ты трусишь, у тебя даже перец есть. Тадаа! А вот и герой дня! – воскликнула Нэнси, доставай фотоаппарат-мыльницу и фотографируя открывшееся нашему взору здание.
Огромное, из темного бетона, оно возвышалось над нами и ужасало. Статуи в виде горгулий, казалось, были готовы слететь с его фасада и броситься на незваных гостей. В огромных окнах блестели дьявольские искры. Мне стало не по себе и я поежилась.
- Нэн, там кто-то есть, пошли к черту отсюда! – воскликнула я, хватая за руку подругу и пытаясь увести ее.
- Я что, зря бензин потратила? Пошли, посмотрим что внутри.
- Но там кто-то есть, в окнах свет есть!
- Это глюки. Если настойчиво думать о чем-то, начнутся глюки.
Подруга за руку потащила меня к зданию, я неуверенно сопротивлялась, пытаясь уговорить ее вернуться и оставить это место, но она была неумолима. А одну ее оставлять я не хотела. Пришлось идти.
Вскоре показались ворота – высокие, на их столбах, словно живые, покоились горгульи, с подозрением смотря на гостей. Ворота были распахнуты, а трава на дороге примята.
- Чего ты тормозишь? Идем!
Нэн потащила меня вглубь сада, я даже опомниться не успела. Ее рука больно сжимала мою, и я чувствовала охватывающее Нэн нетерпеливое напряжение. Не знай я ее, я бы подумала, что ей страшно.
- Куда ты меня тащишь?
- К черному входу. Я… я хочу узнать что внутри!
- А откуда ты знаешь где находится черный вход?
- Ну, мы же ищем его. Заодно можно полюбоваться садом.
- Заброшенным садом долго любоваться будешь…
- А вот и он. Смотри, тут открыто! – она указала мне на небольшую массивную деревянную дверь, которую трудно было разглядеть из-за оплетающего стену дикого винограда.
Перед входом я чуть помялась, мне совершенно не хотелось туда заходить. В этом здании было слишком много пугающего, чтобы безбоязненно заходить. Изнутри веяло сыростью, холодом и страхом. Или это игра моего больного воображения?
Нэн нетерпеливо дернула меня за руку, и пришлось идти внутрь. Зайдя, Нэнси закрыла за нами дверь. На мой вопрошающий взгляд, она пояснила, чтобы не было сквозняка. Я поверила, отмахиваясь от тревоги. И так много всего тревожащего в этой прогулке.
Мы оказались в большой комнате, напоминающей кладовку. У всех стен стояли стеллажи, и на них что-то лежало, покрытой пылью и паутиной. Окна размещались под самим потолком, пропускающие слабый свет. Неожиданно послышался писк, и вдоль стены пробежала крыса, чтобы тут же скрыться среди полок.
В комнате была еще одна дверь, Нэнси открыла ее и ступила в темноту. Ничего не осталось кроме как следовать за ней – на споры больше не осталось сил.
- Нэн, у тебя фонарик есть?
- Нет, есть зажигалка.
- Ну хоть ее зажги, не видно ж ни черта.
Крохотный огонек зажигалки слабо рассеивал тьму, скорее сгущал ее, но с ним было надежнее. Подруга уверенно шла вперед – видимо это был коридор.
- Ты знаешь куда идти? – спрашиваю, дергая руку Нэнси.
- Нет, иду наугад.
- А…
Мы дошли до двери, которую Нэн открыла. Дверь отвратительно скрипнула. Мы же продолжили путь. Судя по всему, это снова коридор, но такое ощущение, будто мы шли по ковру – пол был мягким.
- Когда же мы уже придем, – проговорила Нэн.
- Куда?
- Туда, где посветлее, тут же не видно ни черта.
Снова дверь, на этот раз открывшаяся бесшумно. За ней следовала комната, освещаемая проникающим из окна дневным светом. Комната не выглядела заброшенной. Повсюду стояли стеллажи с книгами, с множеством книг. В углу красовался шикарный письменный стол, заваленный старинными книгами.
- О, тут классно, я хочу тут жить, – прошептала я, направляясь к столу, чтобы взглянуть на книги.
- Пошли дальше, – прошипела Нэнси, и потащила меня к следующей двери. Я недоуменно посмотрела на нее – стоило ли так хотеть внутрь замка, чтобы бегать по нему?
Я обратила внимание, что глаза Нэнси как-то странно блестели, лицо изможденное и какое-то безжизненное. Сегодня утром она выглядела совсем иначе – полной жизнью и веселья. Куда это все делось?
За кабинетом снова следовал темный коридор, но мы не долго по нему шли. Нэн открыла очередную дверь и буквально втащила меня в нее.
Если бы я обратила внимание на дурное предчувствие, если б не поперлась в отвратительную погоду неизвестно куда, влекомая чокнутой подружкой, если бы повернула назад, едва только увидев громаду замка. Если бы, если бы…
То, что я увидела в очередной комнате, наполнило мою душу отчаяньем и желанием сбежать куда подальше. Домой, туда, где тепло и понимающая мать. Где жизни ничего не угрожает. Или хотя бы в школу, терпеть издевательства одноклассников, неприятно, зато не страшно, да и в любой момент можно было бы уехать в другой город, сперва лишь закончив школу. До выпускного осталось меньше года. Всего лишь девять месяцев, и моя жизнь принадлежала бы лишь только мне и я вольна была распоряжаться ею по своему желанию. А чем теперь закончится моя жизнь?
Я как можно медленнее и незаметнее попятилась назад, к двери, желая сбежать отсюда и забыть все как страшный сон. Ведь я же знала, что они здесь есть. Даже Нэн намекала. Нэн… Она повела себя странно, как только мы зашли.
- Я привела вам ее, – сказала она. И тут-то я все поняла.
Посреди огромного зала в викторианском стиле размещался массивный камень прямоугольной формы. Он стоял посреди большого очерченного круга, по краям которого горели свечи. Возле круга стояли люди. В черных балахонах, с надвинутыми на лица капюшонами – их лица были направлены на нас. Сатанисты. И стояли они вокруг алтаря. Предназначенного для меня.
Я дернулась, и попыталась было открыть дверь, в надежде убежать из этого проклятого места, но Нэнси больно схватила меня и толкнула. Не удержав равновесие, я упала на колени. Попытка встать закончилась тем, что Нэн надавила мне на плечо, и пришлось сесть на пол.
- Почему ты привела именно ее? – подал голос один из людей в балахонах. Его голос был до боли знакомым, но кому он принадлежит, я никак не могла вспомнить. Я даже не могла понять, кто из них говорит.
- А кого же еще? Самая подходящая кандидатура.
- Но в школе столько девушек!
- Ее мне было проще всего затащить сюда. И почему ты сам не занялся этим? Уж тебя-то все девушки без исключений послушали бы и последовали за тобой хоть на край света.
- Мне, в отличие от тебя, не надо доказывать верность нашему Ордену. Но как ты могла привести на верную смерть свою единственную подругу?
- Сын мой, ее выбор ничем не хуже любого другого, – подал голос другой человек.
- Энди, я готова лишиться всего, лишь бы остаться с тобой! – Нэнси бросилась на одного из людей, но тот лишь оттолкнул ее, сильно ударив.
Энди? Олшеври? Неужели поэтому мне так знаком этот голос? Я уставилась на человека, пытаясь узнать его, но за капюшоном нельзя было ничего разглядеть. А Нэн в это время ползала на коленях возле Энди и пыталась обнять его за ноги. Он с какой-то брезгливостью переступил через нее и направился ко мне. Увидев это, я отшатнулась, но сидя далеко не отшатнешься, поэтому только развалилась по полу и попыталась отползти к двери, не сводя взгляда с приближавшегося незнакомца. Или Энди.
- Не бойся, – тихо сказал он, поднимая меня, слабо вырывающуюся, и обнимая за плечи. – Не бойся, – повторил, а затем добавил громче: – Я хочу, чтобы в жертву принесли Нэнси.
Из моей глотки вырвался приглушенный вскрик, на который человек отреагировал совсем странно – прижал меня к себе. А Нэнси при этих словах отшатнулась.
Несмотря на то, что подруга меня предала, это было как ножом по сердцу. Она моя лучшая подруга. А тут хладнокровно предлагают убить ее. Хотя несколькими днями ранее не она ли случайно так же хладнокровно решила принести меня в жертву ради молодого человека? А может и вовсе не хладнокровное? Может ее одурманили? И она страдала? Но кажется все-таки она страдала по другой причине.
- Почему, мальчик мой? – снова подал голос другой человек. Его голос звучал надтреснуто, с хрипотцой, будто это совсем старик.
- Она заслуживает жизнь, в отличие от предавшей ее подруги. Предавший раз, снова предаст.
- Тогда этой девочке придется стать одной из нас. Мы не можем допустить, чтобы человек извне знал о нас.
Я испуганно мяла рукав своей куртки, понимая, что говорят обо мне. Меня всего-навсего хотят сделать одной из них: одной из людей в черных балахонах, одной из сатанистов. Говорят, как будто ничего особенного в этом нет – одним больше, одним меньше. Какая разница, что при этом окончательно сломается моя надтреснутая жизнь.
- Я хочу быть жертвой, – говорю, но голос изменил мне, и эти слова я еле слышно прохрипела.
- С ума сошла, я тебе не позволю, – шепчет человек, прижимающий меня к себе, голосом Энди.
- Что, дитя? – переспрашивает другой человек. – Ты хочешь быть одной из ордена загробного мира?
- Нет, я хочу… – прокашлявшись, уже громче начала говорить, но Энди не дал мне продолжить, прижав руку к моему рту, и заявил:
- Да, она хочет стать нашей сестрой.
Я отчаянно дернулась, желая высвободится из объятий того, кто так распоряжается моей судьбой. О том, чтобы удрать, не могло быть и речи: замок полон ориентирующихся в нем мужчин, а я как слепой котенок буду тыкаться носом во все углы.
- Не вырывайся так, это привлечет слишком много внимания, – силой прижимая меня к себе, зашептал Энди. – Тебя не заставят становится одной из нас прямо сейчас.
- Я не хочу терять подругу, лучше убейте меня вместо нее. Я не выдержу одиночества!
- Ты не будешь одинока, это я тебе обещаю.
- Верить человеческим словам…
- А что тебе еще остается?
- Но Нэн…
Неожиданно раздавшийся визг заставил меня вздрогнуть и оглянуться на алтарь. Туда уже положили Нэнси. Она визжала и брыкалась, а на нее надевали кандалы несколько человек. Я отвернулась, не в силах это видеть и уже сама ткнулась носом в грудь державшего меня мужчины.
- Энди, пора, – снова послышался старческий голос.
- Только не делай глупостей, – прошептал мне Энди. – И после наших слов прячь лицо и во чтобы то ни стало не поднимай голову! - он вздохнул и, сжав напоследок мою руку, выпустил меня из своих объятий и направился к алтарю, вокруг которого уже выстроились люди. Когда Энди присоединился к ним, старческий голос начал читать что-то на непонятном языке, похожим на латынь, затем к нему присоединились остальные. В темном зале, где все освещение состояло из свечей вокруг алтаря, голоса дюжины человек звучали жутко, смешиваясь с рыданиями и мольбами Нэнси. Их певучие произношения звучали ровно, словно на одной ноте. Неожиданно все замолчали, кроме старика. Тот вышел из круга к алтарю, высоко занося изогнутый кинжал над притихшей Нэнси и стал читать текст на более привычном для меня английском:
- Внемли нашим речам, прими свою жертву, огради себя от света, защити себя во тьме. Покровитель духов темный, праздный день настал уже, капля крови на величье, человека плоть твоя навеки.
И с этими словами он опустил кинжал на Нэнси. Что дальше происходило я не видела. Рухнув на пол, я сжалась в комок и прижала лицо к коленям, лихорадочно покачиваясь. Слез не было, но рыдания сжимали горло, и я могла лишь раскрывать рот, глотками, как рыба, ловя воздух. Я не находила сил даже на то, чтоб бежать, хотя момент подходящий. Сатанисты заняты ритуалом, а дверь за моей спиной не заперта. Но мне хотелось только забиться в угол, стать незаметной и исчезнуть, прекратив свое существование.
Это происшествие заставило меня полностью разочароваться в людях, в друзьях, во всем. Получается совсем никому нельзя верить, если человек, которого ты считала другом, верным настоящим другом, предал тебя, отдал на смерть, ради другого человека. Который, в свою очередь, не пожелал принять жертву, взамен лишив жизни твоего друга. Ради чего тогда стараться, если так каждый может поступить? Если у людей не осталось никаких духовных ценностей. А, может, их никогда и не было?
- О, свежее мясо, – в зале раздался величественный голос, отвлекший меня от мыслей. Голос был мужским, красивым, но неожиданным.
Не удержавшись, несмотря на слова Энди, я подняла голову.
Все сатанисты стояли на коленях, приклонив головы, а на алтаре, сквозь бесчувственное тело Нэнси, сидело привидение. А как еще назвать прозрачный темный силуэт, внушающий благоговейный ужас? Силуэт существа принимал форму человека, но лица разглядеть не удавалось. Было видно, что оно разглядывало нас; его несуществующий взгляд остановился на мне.
- Дурацкая привычка у моих подданных прятаться в свои балахоны. Человеческие лица так интересно разглядывать, чтобы потом вспоминать, перебирать в памяти их черты. Вот ты правильно сделала, что показала мне свое лицо. Этим ты высказала свою крайнюю благосклонность. Подойди ко мне!
От ужаса я не могла пошевелиться. Я не могла отвести взгляда от призрака, но и подойти к нему не могла. Не то чтобы я боялась, боязнь это слишком примитивное слово, но благоговейный ужас перед неизведанным, но существующим сковал мое тело.
- Ну, подойди же! – нетерпеливо воскликнул призрак. – Вы, в балахонах, подведите ее ко мне!
Несколько человек вышли из круга, чтобы поднять меня и подтащить к алтарю, но дальше белой границы проводить не стали.
- Ну же, позвольте ей войти ко мне!
- Нет, – воскликнул Энди. – Не заходи за белую линию! – Он быстро поднялся и встал спиной передо мной. А я безучастно наблюдала за тем, как решается моя судьба. Мне было все равно, что со мной будет.
- Вот уж непочтительные пошли подданные. Сначала зовут, а потом не дают лишь полюбоваться человеческой красотой и жизнью. Или она твоя?
- Она моя.
- Что ж, я вернусь за тобой потом, – обратился призрак ко мне. – Когда ты не будешь принадлежать этому юноше. Напоследок я желаю услышать твой голос. Скажи мне свое имя.
- Саманта, – произнесла я безжизненно.
- Чудесный женский голос, мне будет о чем вспомнить в мире мертвых. До встречи, милая Саманта. И спасибо за чудесную встречу, мои верные подданные.
Призрак медленно лег поверх алтаря прямо на Нэнси, и затем они оба постепенно растворились, а все свечи в зале погасли. И снова в зале стояла лишь прямоугольная плита, которая слабо мерцала в кромешной тьме и сиротливо лежащий рюкзак Нэнси рядом. Я бездумно смотрела на опустевший алтарь, очарованная этой магией, и даже не почувствовала, когда мужские руки заботливо обняли меня.
- Теперь все закончилось, – прошептал мне Энди и повел на выход, обнимая за плечи.
- Энди Олшеври! – рассерженно воскликнул старик в сторону удаляющихся.
- Что? – оглянулся тот.
- Что за дерзость Богу? Что ты себе позволяешь?! Из-за какой-то смертной девки нагрубил богу мертвого мира!
- Он меня понял… И он остался доволен.
- Только это тебя и спасает от смерти. Но наказание тебе все равно придется принять.
- Так тому и быть. Нам позволено уйти?
- Ступайте! Наказание будешь отрабатывать, когда твоя подружка пройдет обряд инициации.
- Окей.
Опять мы шли в кромешной тьме, на этот раз зажигалка не освещала нам путь. Наверное, Энди знал эти коридоры наизусть, раз вел меня так уверенно. Хотя рядом я слышала еще шаги, видимо остальные сатанисты сопровождали нас. А потом яркий свет резанул глаза, и некоторое время Энди пришлось поддерживать меня. Я слышала его тихий смех, но не могла заставить себя раскрыть глаза, даже наоборот, прикрыла их рукой. А он стоял и терпеливо ждал, пока я приду в себя.
Когда я, наконец, раскрыла глаза, заметила, что юноша снял свой балахон и был одет в привычные черные одежды. Да, когда имеешь дело с богом мертвого мира, привыкаешь к черному.
Недоверчиво рассматриваю молодого человека, приобнимавшего меня за плечи. Он самый, Энди Олшеври, один из самых красивых ребят нашей школы – тонкое благородное лицо, темные длинноватые волосы, косая челка, все время норовящая упасть и закрыть пол-лица, и темно-синие омуты глаз. Я понимала его поклонниц и понимала недоступность. Оттого сейчас со вздохом отвожу глаза, отстраняюсь и оглядываюсь.
Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что мы в гараже – судя по присутствию машин. Машины последних марок, все шикарные, недоступные для середнячков вроде моей семьи. Меня подвели к одной из них – к шикарному черному «Лексусу» и посадили на заднее сидение. Энди сел рядом, накинул мне на плечи чье-то пальто, лежавшее ранее тут, на сиденье, и обнял. А впереди сели неизвестные мне мужчины. Один из них, тот, что на пассажирском сидении обернулся и кинул мне мой рюкзак:
- Это вы забыли, юная леди?
- Да, спасибо вам, – мне было стыдно признаваться, что я забыла его, в той комнате.
- У пригородного магазина остановишь, Джеймс? – спросил обнимающий меня юноша.
- Окей.
Я догадывалась, о каком магазине он говорит, мы проезжали его с Нэнси. Значит, они собираются меня там высадить. Что ж, неплохо, по крайней мере, я видела рядом автобусную остановку, город наш небольшой, теперь не пропаду.
На улице потемнело, а дождь все не закончился и теперь барабанил по металлической крыше машины и стекал по окнам. Представив, что придется распрощаться с теплым чужим плащом и идти под дождем по улице, я поежилась.
Но пока можно наслаждаться ездой в шикарном автомобиле в объятии красавца-мужчины, вряд ли когда-нибудь представиться еще один такой шанс.
У машины необычайно мягкий ход, мне никогда раньше не представлялось ездить на подобных. Я провела пальцем по обшивке сидения. Мягкая и приятная кожа, а в сидении тонешь – так мягко и удобно.
- Ты чего? – спрашивает Энди, разглядывая мое лицо. Вопросительно смотрю ему в глаза. – У тебя лицо мечтательное. – Он проводит ладонью по моей щеке, отчего по телу забегали мурашки, и я немного испуганно отшатнулась.
- Машина шикарная, никогда не ездила в таких.
- Привыкай.
Я хмыкнула, понимая, что не за чем делиться своими сомнениями по поводу очередной подобной поездки.
- Тебе все равно придется ездить с нами в дом Ордена. Ты теперь одна из нас.
Понимание свалилось на меня грудой камней, будто небеса сверзлись, чтобы придавить меня своей мощью. Я ведь во всем, что происходило в том доме, принимала участие, хоть и своеобразное, но вполне существенное.
- Я теперь сатанистка? – спрашиваю, сдерживая слезы. И в ответ слышу хохот от всех пассажиров машины. Отворачиваюсь, всматриваясь в окно и видя лишь полосы воды на стеклах, и стараюсь позорно не разреветься. Их развеселило то, что приносит мне боль. Чувствую, как по щеке скатывается первая слеза и торопливо вытираю ее.
- Ну чего ты, ведь все плохое уже позади, – слышу обеспокоенный голос Энди. Он осторожно берет мое лицо за подбородок и приподнимает, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Приехали, – возвестил Джеймс. – Как ты и просил, вот твой пригородный магазин.
- Спасибо. Пошли, – кивнул он мне.
Пришлось нехотя вылезать из теплоты плаща и салона машины под холодный осенний дождь.
- Возьми плащ, это мой.
- Зачем? Я дальше и так дойду! Тут до остановки недалеко осталось, там и согреюсь.
- Не говори глупостей! Одевай плащ и пошли в мою машину, не будем задерживать ребят.
Пришлось подчиниться, хотя, чувствуя некоторую радость, что не придется шагать под дождем до самой остановки.
Машина Энди была не хуже предыдущего «Лексуса», хотя марку я не видела. Теперь юноша сел за руль, а меня посадил на соседнее пассажирское сидение.
- Довезешь меня до ближайшей остановки, хорошо?
- Тебе настолько противно мое общество, что ты предпочитаешь мокнуть под дождем, ожидая автобус?
- Нет, что ты! Но не до дома же ты меня повезешь.
- Собственно, до дома и собирался. Ты только скажи куда, если ты непротив. – Он включил что-то на приборной доске и в салон пошел теплый воздух. – Так лучше?
- Да, спасибо. Энди, – словно решив что-то для себя, после некоторой паузы повернулась к молодому человеку и задала мучавший меня вопрос: – в какое дерьмо я вляпалась?
- Это долгая история.
- Ты торопишься?
- Я, может, и нет, а ты? Тебя дома не ждут?
Бросив взгляд на часы, встроенные в приборную панель, тяжело вздыхаю и говорю:
- Тороплюсь.
Даже если бы я осталась у Нэнси дома делать реферат, к этому времени мы бы все уже сделали. Время пролетело неожиданно быстро и, надеюсь, предки еще не хватились меня и не начали разыскивать. Иначе не избежать скандала.
Путь до моего дома мы проделали молча с того момента, как я продиктовала свой адрес. Тишину разбавляли только шумный дождь, урчание мотора и шорох обогревателя. Иногда по дороге я ловила на себе взгляд Энди, но он быстро отворачивался и продолжал смотреть на дорогу.
- Спасибо, что довез, – улыбнулась я молчащему молодому человеку и уже взялась за дверную ручку, как он поймал другую мою руку и переплел наши пальцы.
- Я тебе в выходные все расскажу, хорошо? – спросил он под мой недоумевающий взгляд.
- Хорошо, – и снова собралась выходить из машины, как он притянул мою руку к губам и поцеловал в запястье, после чего отпустил. Я буквально вылетела из машины и бегом бросилась к дому, бросив прощальный взгляд на машину, надеясь, что предки не увидят ее в окна.
- Чего ты так поздно? – вопрошал Дейв, когда я стояла, склонив голову перед семейством в гостиной. Было видно, что они еще не начинали меня разыскивать и потому взбучки удастся избежать.
- Тема реферата сложная, информации пришлось много искать.
- Вот ведь вы две бестолочи, нет бы все заранее делать, так затягиваете!
- Нам в понедельник сдавать реферат.
- Па, смотри, гол! – заорал Бобби, ему вторили вопли из телевизора, и это спасло меня от лишних вопросов, потому что Дейв, увлекшись футболом, небрежно махнул рукой, отпуская меня.
Единственное, что мне нужно было это горячая вода, отмокнуть, стереть с себя неприятное ощущение грязи сегодняшнего дня, смыть груз с плеч. Увы, от этого спасает только сон, но и он облегчения не принес. Всю ночь мне снилась Нэнси, протягивающая руку и молящая о спасении, Энди Олшеври, презрительно отворачивающийся и то страшное здание с сатанистами и призраком, который почему-то говорил голосом Энди. И утром я чувствовала себя еще больше разбитой, чем накануне.
Бросив перед выходом в школу взгляд на зеркало, вижу синяки под глазами, появившиеся от недосыпа или нервов.
Теперь, когда я осталась одна, школа стала для меня настоящей пыткой. Сидя в одиночестве за задней партой, я часто ловила на себе ехидные взгляды одноклассников и слышала ехидные замечания по поводу отсутствия Нэнси. Я старалась, чтобы мое лицо ничего не выражало, словно холодная маска. Мне было привычно такое выражение лица, но обычно я слышала дерзкие слова в поддержку от Нэнси и совсем одинокой я не была. Еще больше я боялась время обеда, одна в огромной столовой, я стану объектом насмешки и теперь некому будет меня подбадривать. Все познается в сравнении. До вчерашнего дня я была счастливой?
Проходя мимо рядов в столовой с подносом в руках, я заметила «стар команду», как их обычно называла Нэн, за своим столом в полном составе. В том числе и Энди Олшеври, с которым наши взгляды пересеклись. Я первая отвела глаза и прошла мимо, к привычному для меня столу в углу, задаваясь мыслью, а все ли из компании Энди сатанисты. Хотя я и не могла осознать и принять, что и он сам сатанист, но факт оставался фактом – он был на вчерашнем ритуале по своему желанию, его никто не притащил туда, и он спокойно воспринял смерть Нэнси, даже не просто воспринял, а сам ее на эту смерть обрек.
Я обратила внимания, что с силой сжимаю вилку, а мои пальцы побелели от натуги, а к моему столу направлялась одна из школьниц. Главная сплетница школы.
- Хэй, Стронг, то за гордое одиночество? Или Нэнси Оберин свалила от тебя, когда ты начала домогаться к ней, проявляя свою истинную сущность, доставшуюся в наследство от папочки, а? Впрочем, я не удивлюсь, если Оберин оказалась такой же, как ты! Так в чем же дело, где твоя подружка?
- Отвали.
- Надо же, мы еще говорить умеем, – она противно засмеялась своим фальшивым смехом, но продолжить не успела – к моему столу подошел Энди Олшвери.
- Стренд, тебе что-то надо от моей девушки? – спросил он, садясь рядом со мной и одной рукой обнимая за талию. Так как он славился своей красотой, на него западали многие девушки. Видно в их число выходила и Вероника Стренд, которая сейчас стояла у моего стола и бледнела, раскрывая и закрывая рот, а затем молча ушла, бросив на меня взгляд, полный ненависти.
Тяжело вздохнув, я повернулась к Энди, проговорила:
- Теперь о нас будет говорить вся школа.
- Пусть, будем подтверждать их слова.
- Спасибо, но в жалости я не нуждаюсь. Можешь убрать руку и идти обратно за свой стол, – мне было неприятно и больно, что это все делается из жалости ко мне. Неужели я за один день успела привязаться к нему?
- Это не жалость. Мне будет приятно, если будут говорить о нас с тобой.
- Ты самоуверен.
- Это плохо?
- Не знаю…
- Вот и ешь, при мне никто не посмеет тебя побеспокоить, - в его голосе я услышала нотку иронии. – Пошли на тригонометрию.
В некоторой степени я радовалась, что на тригонометрии и еще нескольких математических предметах наши классы занимались вместе, правда не все, а тянущие углубленный курс. Остальные изучали общеобразовательный курс. В кабинете, когда он потянул меня за руку к своему месту, все наблюдали за нами, раскрыв рты. Его боялись, надо мной издевались, а теперь мы вместе сидим.
- А как же твой друг Ник? – спрашиваю, сев рядом с Энди. – Все-таки я на его место сажусь.
- Ничего, пересядет. А вот и он!
Ник, тоже весьма симпатичный молодой человек и тоже в черном, прошел мимо нашего стола, дружески подмигнув нам.
- Вот видишь.
В середине урока меня посетила неожиданная неприятная мысль, и я поторопилась поделиться ею, написав на чистом листе бумаги: «А что, если подумают, что я убила Нэн, чтобы встречаться с тобой?» И сунула ему листок. Вскоре получила ответ: «А ты откуда знаешь обо мне с Нэнси?» – и внимательный взгляд в придачу. Отвечаю: «Она сама рассказала». Энди закатил глаза и написал: «Об этом знаешь только ты из-за длинного языка твоей подружки».
- Окей, – прошептала я и получила в ответ сногсшибательную улыбку. Пришел мой черед закатывать глаза.
- Мистер Олшвери, вы не могли бы поменьше заигрывать со своей подругой, – неожиданно заявил преподаватель, мистер Петтерсон, блеснув хитрыми глазами. – А то завидно становится.
Эти слова заставили класс захихикать, а я от смущения склонила голову к самой парте.
- Ну это уж как получится!
- Ах молодые, да горячие, – посокрушался преподаватель и вернулся к лекции.
- Каждый второй школьник считает своим долгом пялиться на нас, – недовольно заявила я после тригонометрии, когда мы шли к выходу. – Даже ко мне одной не столько внимания проявляли.
- Не вижу ничего плохого. По крайней мере будут знать, что ты моя и лишний раз не будут тебя трогать.
- А когда тебе надоест во все это играть, меня будут подкалывать с удвоенной силой, – без каких-либо эмоций произнесла я, хотя понимая, что зря это несу, ведь мне выгодно такое его отношение. Но если быть честной с самое собой, меня волнует не отношение людей ко мне, когда он оставит меня, я привычна к злым насмешкам, а его отношение, и свои чувства. Я знаю, что эта игра добром не кончится, я боюсь очередного шрама на сердце.
- С чего ты взяла, что это игра?
- А что же еще?
- А это мы обсудим завтра, – прошептал Энди, склонившись к самому моему уху, и я почувствовала его дыхание у себя на шее, отчего по телу забегали мурашки.
До дома он меня все-таки довез, не слушая мои протесты и не обращая внимания на мое стремление поехать на автобусе, который стоял у остановки, загружаясь детьми. И пообещал заехать за мной на следующий день в три часа.
Дома я привычно хлопнула двери, оповещая о своем приходе. Ни Дейва, ни Бобби дома не было, а мать хлопотала на кухне.
- Привет, ма.
- Сэмми, как ты сегодня рано! Вас отпустили раньше?
- Да нет, так получилось. Подвезли просто, – я решила сразу открыть карты, чтобы потом это не было сюрпризом, и у меня был защитник перед Дейвом.
- Да? А кто? Какой-нибудь одноклассник?
- Ну почти, он из параллельного, – небрежно сказала я, открывая дверь холодильника и вытаскивая апельсиновый сок.
- Кстати, звонил отец твоей подружки Нэнси, он говорит от нее нет вестей со вчерашнего утра. Как вы из школы вышли, так ее больше никто не видел кроме тебя.
Вот так попала. Пан или пропал.
- Мам, скажу тебе честно… Вчера мы никакого реферата не делали. Не надо так на меня смотреть, я его сделала еще пару дней назад! Просто Дейв иначе не отпустил бы меня гулять, вот и пришлось изворачиваться.
- Гулять в такую погоду?
- Ну ты же нас знаешь!
- Верно…
- Ну и я с ней распрощалась в центре города, сама домой поехала, а она, видимо, продолжила гулять.
- А она тебе что-нибудь говорила о своих планах?
- Да нет вроде, она болтливостью не страдает. Ма, она либо сама вернется, либо свалила от своих насовсем.
- И бросила тебя?
- Она может.
- Ну что вы за подруги!
Хлопнула дверь. Пришел отчим. Увидев меня, он крайней удивился.
- Ба, ты чего так рано? А где Бобби?
Снова хлопнула дверь. Вовремя дошел автобус, в который я так хотела у школы.
- А вот и я! – пробасил сводный брат, вбегая на кухню с шумом слона. – Ха, Сэм, классная тачка у твоего хахаля!
- Какого еще хахаля? – сурово спросил Дейв, грозно сведя брови на переносице.
- Да один из самых известных красавчиков школы – Энди Олшеври.
- Не ожидал, – протянул отчим голосом, не предвещающим ничего хорошего. Вот причина твоей плохой учебы.
- Сегодня получила отлично за прошлую контрольную по тригонометрии. Показать работу? – подала я голос.
Отчим весь аж побагровел, видимо, не зная, как ответить.
- Ты должна учиться круглосуточно, а не путаться со всяким растлителями малолетних!
- Он учится в параллельном классе!
- Дейв, успокойся, пусть немного погуляет, в конце концов это лучше, чем шляться со своей чокнутой подружкой по всяким подворотням. Так хоть будем знать, где искать.
- Она должна учиться круглыми сутками, чтобы не пойти по стопам своего отца! – взревел Дейв, со всей силой грохнув по столу кулаком.
- Она должна жить! – твердо, но не повышая голоса, заявила мать.
- Кто хозяин в доме?!
- Ты в этот дом пришел из своей хибарки на окраине!
- Ах ты так заговорила.
- На, выпей, – мать протянула отчиму склянку с лекарством, на кухне остро запахло мелиссой, и махнула нам с Бобби рукой в сторону лестницы. С вздохом облегчения я ретировалась в свою комнату, где стала рыться в поисках номера телефона, который мне дал Энди. Но после того как нашла, решила сразу не звонить, может, он еще не приехал.
Он сам мне позвонил после обеда.
- Здравствуй, Саманта.
- Энди, ты мне нужен!
- Детка, я так этому рад, – мягко засмеялись на том конце провода.
- Да не в этом смысле! Я сама хотела тебе позвонить… Уже спохватились о пропаже Нэн, а я последняя, кто ее видел, я не уверена, что говорить.
- Тогда я заеду с утра, – посерьезнел голос в трубке. – Я, собственно, и позвонил, чтобы удостоверится, что ты едешь.
- Можешь быть уверен.
- Отлично, до завтра. Целую, – его голос снова потеплел.
Я положила трубку, а мою душу в это время терзали сомнения и опасения. Завтра будет непростой день – слишком уж много всего нам надо будет обсудить. И я не уверена, что все смогу выслушать с холодным сердцем. Завтра будут расставлены точки над «i».
Ночью опять мучили кошмары. Снилась Нэнси, она молила меня умереть и отдать жизнь ей, ведь она была без ума от Олшеври, в отличие от снежной королевы меня. А потом голосом призрака из дома сатанистов позвала меня к себе в загробный мир, сказав, что скучает. И снова сон не принес мне облегчения, а утро не порадовало просветлением. Все так же дождь барабанил по крыше. Мы скоро потонем в этом городе.
Зеркало тоже не порадовало, там по-прежнему отражалась измученная худощавая девушка, с не очень густыми лохматыми каштановыми волосами. Я заплела волосы в косу, надеясь, что Олшеври поймет, что я вовсе не красавица и отвернется от меня. Мне будет больнее, но легче, по крайней мере, это будет понятно.
Около девяти я вышла на крыльцо и села на ступеньки, надеясь, что Энди не придет в голову таскать меня по ресторанам – оделась я небрежно: как всегда свитер и джинсы.
Долго ждать не пришлось, «БМВ» с легким шорохом колес по гравию, подъехал к дому.
- И куда поедем? – поинтересовалась я, садясь рядом с водительским сидением.
- А как же поздороваться? – усмехнулся Энди и тут же ответил: – Ко мне домой.
- Что, уже? Сразу к тебе домой?
- А тебя что-то не устраивает? Ты можешь предложить иные варианты? Или ты боишься? – с ехидством спрашивает он, наклоняясь ко мне.
- Нет, меня все устраивает, поехали к тебе домой. – Он щелкает пальцами мне по носу. – А родители возражать не будут?
- Они каждые выходные уезжают в дом Ордена. Так что целый дом в нашем распоряжении, – с ухмылкой подмигивает мне, переведя взгляд с дороги на меня.
Я не ожидала, что дом окажется настолько шикарен. Хотя подозрение было. Как и практически все дома в нашем городе, он был двухэтажным, как небольшая усадьба средневековых дворян, на крыше красовался флигель, а по стенам полз виноград. И такой ухоженный сад с большим количеством всюду пестревших, несмотря на осень, цветов. И пожелтевшая листва деревьев делала сад очень теплым и красивым.
- Как тут красиво, – прошептала я, следуя за Энди и оглядываясь.
- Моя мать ухаживает за ним. Я рад, что ты обратила внимание. Ну вот, опять ты вся промокла! – пробормотал юноша, недовольно смотря на мои волосы.
- Ерунда, я привыкла.
- Привычка ни к черту, почему зонт не носишь?
- Я всегда их теряю, – смущенно произношу, вызывая смех у парня.
- Отныне буду всегда возить с собой зонт!
Внутри дома оказалось не менее шикарно, чем снаружи. Мягкая мебель, телек со стереосистемой, камин и даже медвежья шкура возле него. Вот эти две последние вещи особенно привлекли мое внимание. Энди видимо заметил мой взгляд, потому что, стащив с меня куртку, он с усмешкой предложил мне там сесть.
- А можно? – с недоверием спросила я.
- Что ты спрашиваешь, тебе все можно!
- Спасибо, – неуверенно сажусь на шкуру и поглаживаю ее рукой, чувствую шелковистость медвежьей шерсти, пока Энди куда-то отошел.
Вернулся он с мягким махровым полотенцем, которое накинул мне на голову, заставив меня недовольно фыркнуть.
- Суши волосы, ежик, – с усмешкой сказал мне, а сам стал возиться с камином, разжигая его.
Все в этой идиллии было крайне необычно и нереально. Я не могла осознать, что это именно я тут сижу, на медвежьей шкуре у камина, который разжигает парень известный на всю школу своей красотой, которой он, в общем-то, не особо пользовался.
Пока он разжигал камин, я пару раз провела полотенцем по своим волосам, еще больше разлохматив их, и с раздражением обернула его вокруг головы. Но вот зажженный камин радует своим жаром и неистовым танцем, а Энди, пристроившись сзади меня, обнял за талию и уткнулся губами мне в шею.
- Я страшный вампир и сейчас я тебя покусаю, – и стал покусывать мою шею, заставляя мое сердце учащенно биться и чувствовать во всем теле слабость.
- Ты обещал мне все рассказать! – напомнила я, стараясь немного отстраниться.
- И с чего начать?
- Не знаю… С самого начала!
- Давным-давно возникла Земля… Существуют разные теории…
- Эй! Это не относится к нашему делу!
- А ты попросила с самого начала. Ладно, – он положил свою щеку мне на плечо и начал: – Мы вовсе не сатанисты, как ты считаешь. Может быть нас можно назвать сектой, но секты создаются как правило, чтобы вытянуть деньги из доверчивых граждан. Мы язычники. Поклонение ацтекскому Богу загробного мира Миктлантекутли передается у нас по наследству и является традицией еще с незапамятных времен, когда эти земли населяли индейцы. Это замкнутая религия нескольких древних семей, вошедшая в традицию для нас. Я тебе как-нибудь потом дам почитать, почему мы поклоняемся именно ему и никому другому. Жертвоприношения у нас проводятся раз в десять лет, чтобы напомнить Миктлантекутли о том, что мы его не забыли, и чтобы и он о нас не забыл. Конечно, зря поручили этой девчонке, Нэнси, привести жертву, но она так хотела вступить в наш закрытый Орден, что пришлось дать ей такое задание.
- А мне тоже придется выполнять подобное поручение?
- Нет-нет, ведь ты же не по собственному желанию становишься, да и защитники у тебя есть.
- Ты имеешь в виду себя?
- Конечно, – Энди прижался губами к моему виску. – А еще ты непонятным для нас образом произвела впечатление на Миктлантекутли, что он был бы рад, чтобы ты стала его подданной.
- И… как и когда это будет происходить?
- Я думаю, в начале декабря, может даже первого числа, когда зима, наше время года, вступит в свои права.
- Надеюсь, обойдется без жертв?
- Да, разве что понадобятся пара капель крови с твоих рук. – Почувствовав, что я напряглась, он стал покрывать поцелуями мою шею, крепче прижав меня к себе.
- А теперь расскажи, с чего ты так неожиданно воспылал ко мне чувствами, или как это все понимать? – спросила я серьезным тоном, отстранившись.
- Как ты выразилась, воспылал к тебе чувствами, я давно, еще когда только этот слон, твой брат Бобби, растрепал всей школе о твоем отце. Меня поразило твое мужество, как стойко ты переносила издевательства этих тупых детей и не теряла гордости.
- И ты все это время молчал?
- А что мне оставалось делать? Я не мог приблизиться к тебе, иначе я потерял бы голову, а нам, подданным Миктлантекутли ни в коем случае нельзя любить людей с другим вероисповеданием. Так же как католик не может полноценно жениться на мусульманке, разве что кто-нибудь из них примет веру своего возлюбленного. Так и у нас, только наш Орден закрыт, мы так просто не принимаем чужаков.
- А Нэн?
- Она всего лишь одна из моих бывших пассий. Не знаю, как она прознала про наш Орден, но неожиданно сильно возжелала стать одной из нас. Защитников у нее естественно не было, она думала я ее приму… Но если б так, ей бы не поручили привести жертву. Честно говоря, мы думали, она провалит это поручение и собирались в любом случае принести ее в жертву, она слишком много узнала. Но мы не ожидали ее коварства, чтобы свою подругу привести на смерть, – Энди воздохнул, снова прижав щеку к моему плечу. – Хотя мне повезло, что она тебя привела. Против моей воли совет не пошел бы, а я бы не отдал тебя никому, даже своему богу. А теперь ты будешь одной из нас и мне можно смело терять голову, – он потерся щекой о мое плечо. – А ты не очень переживаешь по поводу отречения от своего бога и присяге другому?
- Мой бог не заботился обо мне, заставляя страдать и причиняя боль, ничем не поддерживая. Он даже не показывал себя, оттого веры больше не осталось. А ваш, какой-никакой, существует, я видела его собственными глазами и в него мне будет легче верить. И будь что будет! – заявила я в сердцах по поводу всего, оборачиваясь и заглядывая в синие омуты глаз Энди. Несколько мгновений мы молча смотрели друг другу в глаза, и вот его губы накрыли мои, и ласкают, неистово, нежно, страстно, вознося на невиданные мною ранее высоты блаженства. Вот я уже лежу, прижимаемая его телом к теплому меху, а он не отпускает мои губы и ласкает, ласкает…
- Так, мы не за этим сюда приехали, – прохрипела я пропавшим голосом, упершись ладонью в грудь Энди и не давая ему продолжать. И откуда только взялась воля?
- Как скажешь, – произнес молодой человек садясь и притягивая меня к себе.
Отдышавшись немного и, справившись с голосом, я произнесла:
- Надо придумать, что говорить по поводу исчезновения Нэн и моей роли в этом деле. Вчера ее уже искали, и мать меня расспрашивала.
- И что ты сказала?
- Призналась, что мы не делали реферат, а гуляли, а затем вечером расстались в центре города и после того о ней ни слуху, ни духу.
- Ну сойдет, только надо добавить, что вы были за городом, в городе людей на улицах мало и вполне могут найти свидетелей.
- Сказать, ездили за грибами?
- Никто не поверит, лучше сказать, что вы ездили искать потерянный ею кулон.
- То есть она там могла быть раньше?
- Ну а это уже не твое дело, ты же не следишь за ней. С кем она шляется, ее проблемы.
- В общем, если меня будут спрашивать, я буду говорить, что мы ездили с ней в восточные леса, искать кулон, который она на днях потеряла, а расстались в городе, и дальше я слыхом не слыхивала о ней, так?
- Сойдет,– Энди поцеловал меня в затылок, почесывая шею.
- А что с ее машиной?
- За машину не беспокойся, она стоит у дома Ордена. Не беспокойся, этому делу не придадут большого значения, был человек, не стало человека. Может посчитают, что она уехала куда-нибудь, зная ее, в такое легко поверить.
- Да… Но так больно обсуждать свидетельство смерти лучше подруги…
Энди молча покрепче прижал меня к себе, и так мы и сидели на шкуре, наблюдая за неистовым танцем огня.
Небольшой рассказ, написанный за пару дней, под впечатлением от романа о вампирах "Сумерки" Стефани Майер и видимо под действием поздно наступившей весны
И хотя я не стала писать о вампирах, но от темы мистицизма уйти не смогла) Хотя я осталась недовольна своей работой, персонажи непослушные=(
Я не люблю зонты, которые вечно забываю. Громоздкий механизм, от него есть прок, только во время дождя, в остальное время он только мешает. Предпочитаю мокнуть, чем слушать потом нравоучения, что потеряла очередной зонт, на который ушла четверть месячного оклада отчима. Впрочем, если я промокну, нравоучений опять же не удастся избежать, но, по крайней мере, не буду чувствовать себя последней сволочью, что так разбрасываюсь деньгами, коих у нас и так практически нет.
Захожу домой, громко хлопнув дверью, чтобы дать знать домочадцам о своем приходе: нарывались уже, тихо зайдя домой, и, застав на кухне родного отца в объятиях другого мужчины. Лучше дать время подготовиться. Но сегодня ничего компрометирующего не происходило – семья в полном составе чинно обедала. Отчим во главе стола, мать справа, мелкий сводный брат слева.
- Сэмми, ты чего так поздно? – спросила мать, доставая мне тарелку.
- Опоздала на автобус, пришлось идти пешком.
- Говорю же тебе, зонт надо брать. А что тебя задержало в школе? – подозрительно спрашивает отчим.
Началось.
- На лабораторной задержали, не удавалось определить подвид растения, – начала я, а потом прикусила язык, поняв по лицу отчима, что выбрала неверный ответ.
- Значит, ты так плохо учишься, что ничего не смыслишь в ботанике, и тебя задерживают на занятиях?
- Саманта, иди переоденься в сухое, а потом возвращайся на кухню, – заявила мать. – Дэйв, дай ей в себя придти, ты посмотри, на кого она похожа.
Я была благодарна за незаметную поддержку матери. Она знает, что у нас с Дейвом плохие отношения. Он в курсе наклонностей моего отца и считает, что я пойду по его стопам. Пусть считает, его дело. А мне же нет никакого дела до мыслей других.
Когда я вернулась на кухню, отчима и мелкого там не было – они сидели в гостиной и смотрели телек. Оттуда доносились возгласы болельщиков и голоса комментаторов. Ну конечно же, футбол.
- Тебе Нэнси звонила.
- А… спасибо, ма.
- Скажи мне, ты опять забросила учебу?
- Нет, я просто уделяю больше внимания предметам, интересующим меня. Для меня математика важнее биологии.
- Чтобы поступить в хороший колледж, тебе нужны хорошие характеристики по всем предметам.
- Я неуды не получаю.
- Но и хорошие оценки ты не получаешь.
- Зубрилы из меня не получится. Или ты хочешь, чтобы твоя единственная дочь заикалась, носила очки и все свободное время проводила за учебниками?
- То, что ты сейчас представляешь из себя, немногим лучше заучки. Почему ты носишь эти ужасные тряпки? Почему кроме этой чокнутой Нэнси у тебя нет друзей?
- Нэнси не чокнутая, – твердо сказала я. На вопросы я решила не отвечать, не хочу лишний раз делать матери больно. Она хорошая, просто ей не везет. – Ма, дай поесть.
- Ладно… прости, – мать взглянула на тарелку, которую держала во время нашего разговора и принялась лихорадочно вытирать ее.
Позже, вечером, запершись у себя в берлоге – как называет мою комнату Дейв из-за вечного бардака, – позвонила Нэнси. Она моя лучшая подруга. Фанатка Sex Pistols, ее кумиром была тезка - девчонка вокалиста Sex Pistols Сида. Непохожая на других, она общалась лишь со мной. Не знаю, что ее к этому сподвигло… Может все из-за жалости? Хотя сомневаюсь, жалость она презирает.
- Привет, Нэн. Чего звонила?
- О, Сэм, я еще в школе забыла тебе рассказать. На востоке города мой брат с друзьями нашли заброшенное здание. Огромное, похожее на готическую церковь, они струхнули туда лезть. Боятся сатанистов. Не хочешь глянуть?
- Значит брат боится сатанистов, а сестричка нет?
- Примерно так. Ну, может, мы и вовсе туда лезть не будем, хотя бы посмотрим, какое оно снаружи. Это так захватывает, смотреть на заброшенное здание. То, к чему человек приложил руку при создании, а потом бросил свои труды по каким-то причинам.
- Дейв будет вопить, что я сильно задержалась в школе.
- Предупреди его прямо сейчас, что завтра мы будем делать реферат по истории у меня дома. Все, иди, до связи, – и я услышала короткие гудки. Вполне в духе Нэнси – поступать неожиданно.
Заброшенное здание на востоке. Впервые слышу, хотя от кого мне слышать кроме как от Нэнси да предков? Отчаянная авантюра, тем более что я знаю, что Нэн не остановится на простом осмотре здания снаружи. Там, наверное, и правда есть сатанисты, если не хуже. Как бы нас в жертву Люциферу местного розлива не привели. Перец… надо взять красный перец.
- Завтра задержусь, мы с Нэн будем делать реферат у нее дома, – заявила, прислонившись к косяку гостиной.
- А, хорошо, – пробормотал Дейв, не отрывая взгляд от телека. Болезнь современных жителей Америки – телевидение, которое заставляет забывать о семьях. Мне это на руку. Аве футбол.
Пользуясь тем, что мать в гостиной, пошла на кухню за перцем. Удастся избежать навящевых вопросов, на которые, не совсем уверена, что смогу ответить.
- Саманта, черт тебя подери, в школу опоздаешь! – негодовал Дейв, колотя мою дверь.
- Не бесись, встаю. Как вы все достали, – бормочу себе под нос.
- Вставай давай!
- Встала я! – гневно прокричала, распахивая дверь, чтобы отчим удостоверился, что я встала. И так каждый день.
Беглый взгляд в сторону окна показал, что сегодня опять дождь. Тяжелые капли били по стеклам, ветер завывал, просачиваясь в рамы. Черт подери этот город, где каждый день дожди.
Как бы отчим меня не ненавидел, но каждое утро он довозил меня до школы на своем видавшем виды пикапе. Впрочем, довозил меня за компанию с Бобби. Не будь Бобби, пришлось бы думать о другом средстве передвижения – свои двое к примеру.
Нэнси как всегда сидела на задней парте и нетерпеливо блестела глазами. Лохматые белокурые волосы топорщились во все стороны, на корнях которых проступал настоящий цвет ее волос – темный. Разноцветная одежда с нашивками и значками разных групп, напульсники с железными вставками и такой же ошейник. Она красива, но неординарна. Ее хотели, но боялись. Одному поклоннику она сломала нос, хотя порой она приветствовала их ухаживания… ненадолго. Подруг кроме меня у нее не было, во всяком случае, я не слышала о таких.
- Едем сегодня? – тихо спросила она, когда я села рядом.
- Ага.
- Я взяла с собой сандвичей и газировки.
- Думаешь, долго будем осматривать внешний фасад здания?
- Я хочу внутрь.
- Кто бы сомневался.
- Стронг, каков главный сюжет «Укрощении строптивой»?
Послышались хихиканья и шепотки вроде: «Ага, дочь педика спросили». Даже учитель усмехнулся. Конечно, вся школа об этом знает – Бобби постарался. Встаю с места, судорожно сжимая край парты. Шекспира я читала, я вообще люблю читать, чтобы отвлечься от жестокого мира и погрезить о чем-то светлом и прекрасном – чему никогда не суждено быть в моей жизни. Но сейчас мои мысли подвели меня, и я говорила, путаясь в словах и запинаясь, отчего класс распалялся весельем еще сильнее. Это была пытка.
- И чего ты так трусила? Это стадо ублюдков только и ждет проявления слабости, а ты им поддаешься, – заметила Нэн, когда я со вздохом облегчения опустилась на свое место.
- Не знаю. Ничего не могу с собой поделать.
- Ты не исправима. Когда-нибудь это тебя погубит.
- Может быть.
В столовой как всегда заняли стол в самом углу. Когда твой тыл прикрыт, чувствуешь себя спокойнее – нет желающих сделать тебе гадость сзади.
- Странно, сегодня нет «стар команды», – задумчиво произнесла подруга.
Под «стар командой» она имела в виду компанию из параллельного класса. Красавчики, всегда одетые в черное. У них не было проблем с поклонниками, последние буквально вешались им на шеи. С одним из них – Энди Олшеври – Нэн встречалась, по ее словам, две недели – удивительно долгий для нее период. Обычно ее с кем-нибудь отношения заканчиваются спустя пару дней.
Тут мимо нашего стола решил пройти школьник, на год младше нас. И так сделал, что вся посуда с его подноса, свалилась на наш стол, опрокидывая еду. Увидев наше недоумение, он не поторопился убраться, и засмеялся, показывая пальцем на нас. Школьники, наблюдавшие за этой сценой, тоже засмеялись. Но виновник происшествия не обратил внимания на вставшую Нэн. И ему на голову свалились спагетти, приправленные кетчупом. Столовая снова взорвалась хохотом, но теперь смеялись не над нами. Смеялись над помешкавшим ранее школьником. Теперь у него есть шанс побывать в нашей шкуре и узнать, каково это – быть объектом насмешек. Дети жестоки.
- Вот так-то, – удовлетворенно произнесла Нэн, снова садясь на свое место и не глядя на удаляющегося бегом школьника. – Макароны жалко.
- Ага. Может пошли отсюда?
- Вот еще, я еще не поела.
После занятий мы сели в старый Форд Нэнси, готовый развалиться в любую минуту и мотор которого шумел словно взлетающий аэроплан.
- Ты знаешь хоть дорогу?
- Джек примерно объяснил как туда ехать. Найдем.
Всю дорогу мы не перекинулись и парой слов. Слишком езда была напряженной – Нэн любит гонять, подрезая другие машины и едва не сбивая встречных. Удивительно, что ее машина выдерживает такую скорость и не разваливается по частям. А я, вцепившись в кресло, наблюдала за пролетающими картинами.
- Приехали! – торжественно возгласила Нэнси, въезжая в лес.
- Ты уверена? На сто миль вперед должны быть леса!
- Вот именно поэтому об этом здании мало кто знает. Пошли!
Захлопывая дверь машины, глянула на стекло. Оно отражало худощавую бледную девушку с изможденным лицом и мокрыми темными, висевшими сосульками волосами
- Как твой брат его вообще нашел?
- С друзьями собрались побухать. Ну и наткнулись совершенно случайно.
Я была рада, что накануне прихватила пакетик с красным перцем и сейчас шла, мертвой хваткой вцепившись в рюкзак со спасительной ношей. А затем неудовлетворившись далеким нахождением пакетика – в случае опасности даже достать не успею, – переложила его, а заодно и ножик в карман джинсов.
- Что это там у тебя?
- Красный перец на случай маньяков.
- Да брось, кто тут может быть? Тем более днем.
- Сейчас день только официально. Из-за дождя дальше носа ничего не разберешь.
- Не парься! Смотри-ка, а тут колея!
Приглядевшись, тоже замечаю колею от легкового транспорта со свежими отметинами от шин.
- Нэн, пошли обратно.
- Чего ты трусишь, у тебя даже перец есть. Тадаа! А вот и герой дня! – воскликнула Нэнси, доставай фотоаппарат-мыльницу и фотографируя открывшееся нашему взору здание.
Огромное, из темного бетона, оно возвышалось над нами и ужасало. Статуи в виде горгулий, казалось, были готовы слететь с его фасада и броситься на незваных гостей. В огромных окнах блестели дьявольские искры. Мне стало не по себе и я поежилась.
- Нэн, там кто-то есть, пошли к черту отсюда! – воскликнула я, хватая за руку подругу и пытаясь увести ее.
- Я что, зря бензин потратила? Пошли, посмотрим что внутри.
- Но там кто-то есть, в окнах свет есть!
- Это глюки. Если настойчиво думать о чем-то, начнутся глюки.
Подруга за руку потащила меня к зданию, я неуверенно сопротивлялась, пытаясь уговорить ее вернуться и оставить это место, но она была неумолима. А одну ее оставлять я не хотела. Пришлось идти.
Вскоре показались ворота – высокие, на их столбах, словно живые, покоились горгульи, с подозрением смотря на гостей. Ворота были распахнуты, а трава на дороге примята.
- Чего ты тормозишь? Идем!
Нэн потащила меня вглубь сада, я даже опомниться не успела. Ее рука больно сжимала мою, и я чувствовала охватывающее Нэн нетерпеливое напряжение. Не знай я ее, я бы подумала, что ей страшно.
- Куда ты меня тащишь?
- К черному входу. Я… я хочу узнать что внутри!
- А откуда ты знаешь где находится черный вход?
- Ну, мы же ищем его. Заодно можно полюбоваться садом.
- Заброшенным садом долго любоваться будешь…
- А вот и он. Смотри, тут открыто! – она указала мне на небольшую массивную деревянную дверь, которую трудно было разглядеть из-за оплетающего стену дикого винограда.
Перед входом я чуть помялась, мне совершенно не хотелось туда заходить. В этом здании было слишком много пугающего, чтобы безбоязненно заходить. Изнутри веяло сыростью, холодом и страхом. Или это игра моего больного воображения?
Нэн нетерпеливо дернула меня за руку, и пришлось идти внутрь. Зайдя, Нэнси закрыла за нами дверь. На мой вопрошающий взгляд, она пояснила, чтобы не было сквозняка. Я поверила, отмахиваясь от тревоги. И так много всего тревожащего в этой прогулке.
Мы оказались в большой комнате, напоминающей кладовку. У всех стен стояли стеллажи, и на них что-то лежало, покрытой пылью и паутиной. Окна размещались под самим потолком, пропускающие слабый свет. Неожиданно послышался писк, и вдоль стены пробежала крыса, чтобы тут же скрыться среди полок.
В комнате была еще одна дверь, Нэнси открыла ее и ступила в темноту. Ничего не осталось кроме как следовать за ней – на споры больше не осталось сил.
- Нэн, у тебя фонарик есть?
- Нет, есть зажигалка.
- Ну хоть ее зажги, не видно ж ни черта.
Крохотный огонек зажигалки слабо рассеивал тьму, скорее сгущал ее, но с ним было надежнее. Подруга уверенно шла вперед – видимо это был коридор.
- Ты знаешь куда идти? – спрашиваю, дергая руку Нэнси.
- Нет, иду наугад.
- А…
Мы дошли до двери, которую Нэн открыла. Дверь отвратительно скрипнула. Мы же продолжили путь. Судя по всему, это снова коридор, но такое ощущение, будто мы шли по ковру – пол был мягким.
- Когда же мы уже придем, – проговорила Нэн.
- Куда?
- Туда, где посветлее, тут же не видно ни черта.
Снова дверь, на этот раз открывшаяся бесшумно. За ней следовала комната, освещаемая проникающим из окна дневным светом. Комната не выглядела заброшенной. Повсюду стояли стеллажи с книгами, с множеством книг. В углу красовался шикарный письменный стол, заваленный старинными книгами.
- О, тут классно, я хочу тут жить, – прошептала я, направляясь к столу, чтобы взглянуть на книги.
- Пошли дальше, – прошипела Нэнси, и потащила меня к следующей двери. Я недоуменно посмотрела на нее – стоило ли так хотеть внутрь замка, чтобы бегать по нему?
Я обратила внимание, что глаза Нэнси как-то странно блестели, лицо изможденное и какое-то безжизненное. Сегодня утром она выглядела совсем иначе – полной жизнью и веселья. Куда это все делось?
За кабинетом снова следовал темный коридор, но мы не долго по нему шли. Нэн открыла очередную дверь и буквально втащила меня в нее.
Если бы я обратила внимание на дурное предчувствие, если б не поперлась в отвратительную погоду неизвестно куда, влекомая чокнутой подружкой, если бы повернула назад, едва только увидев громаду замка. Если бы, если бы…
То, что я увидела в очередной комнате, наполнило мою душу отчаяньем и желанием сбежать куда подальше. Домой, туда, где тепло и понимающая мать. Где жизни ничего не угрожает. Или хотя бы в школу, терпеть издевательства одноклассников, неприятно, зато не страшно, да и в любой момент можно было бы уехать в другой город, сперва лишь закончив школу. До выпускного осталось меньше года. Всего лишь девять месяцев, и моя жизнь принадлежала бы лишь только мне и я вольна была распоряжаться ею по своему желанию. А чем теперь закончится моя жизнь?
Я как можно медленнее и незаметнее попятилась назад, к двери, желая сбежать отсюда и забыть все как страшный сон. Ведь я же знала, что они здесь есть. Даже Нэн намекала. Нэн… Она повела себя странно, как только мы зашли.
- Я привела вам ее, – сказала она. И тут-то я все поняла.
Посреди огромного зала в викторианском стиле размещался массивный камень прямоугольной формы. Он стоял посреди большого очерченного круга, по краям которого горели свечи. Возле круга стояли люди. В черных балахонах, с надвинутыми на лица капюшонами – их лица были направлены на нас. Сатанисты. И стояли они вокруг алтаря. Предназначенного для меня.
Я дернулась, и попыталась было открыть дверь, в надежде убежать из этого проклятого места, но Нэнси больно схватила меня и толкнула. Не удержав равновесие, я упала на колени. Попытка встать закончилась тем, что Нэн надавила мне на плечо, и пришлось сесть на пол.
- Почему ты привела именно ее? – подал голос один из людей в балахонах. Его голос был до боли знакомым, но кому он принадлежит, я никак не могла вспомнить. Я даже не могла понять, кто из них говорит.
- А кого же еще? Самая подходящая кандидатура.
- Но в школе столько девушек!
- Ее мне было проще всего затащить сюда. И почему ты сам не занялся этим? Уж тебя-то все девушки без исключений послушали бы и последовали за тобой хоть на край света.
- Мне, в отличие от тебя, не надо доказывать верность нашему Ордену. Но как ты могла привести на верную смерть свою единственную подругу?
- Сын мой, ее выбор ничем не хуже любого другого, – подал голос другой человек.
- Энди, я готова лишиться всего, лишь бы остаться с тобой! – Нэнси бросилась на одного из людей, но тот лишь оттолкнул ее, сильно ударив.
Энди? Олшеври? Неужели поэтому мне так знаком этот голос? Я уставилась на человека, пытаясь узнать его, но за капюшоном нельзя было ничего разглядеть. А Нэн в это время ползала на коленях возле Энди и пыталась обнять его за ноги. Он с какой-то брезгливостью переступил через нее и направился ко мне. Увидев это, я отшатнулась, но сидя далеко не отшатнешься, поэтому только развалилась по полу и попыталась отползти к двери, не сводя взгляда с приближавшегося незнакомца. Или Энди.
- Не бойся, – тихо сказал он, поднимая меня, слабо вырывающуюся, и обнимая за плечи. – Не бойся, – повторил, а затем добавил громче: – Я хочу, чтобы в жертву принесли Нэнси.
Из моей глотки вырвался приглушенный вскрик, на который человек отреагировал совсем странно – прижал меня к себе. А Нэнси при этих словах отшатнулась.
Несмотря на то, что подруга меня предала, это было как ножом по сердцу. Она моя лучшая подруга. А тут хладнокровно предлагают убить ее. Хотя несколькими днями ранее не она ли случайно так же хладнокровно решила принести меня в жертву ради молодого человека? А может и вовсе не хладнокровное? Может ее одурманили? И она страдала? Но кажется все-таки она страдала по другой причине.
- Почему, мальчик мой? – снова подал голос другой человек. Его голос звучал надтреснуто, с хрипотцой, будто это совсем старик.
- Она заслуживает жизнь, в отличие от предавшей ее подруги. Предавший раз, снова предаст.
- Тогда этой девочке придется стать одной из нас. Мы не можем допустить, чтобы человек извне знал о нас.
Я испуганно мяла рукав своей куртки, понимая, что говорят обо мне. Меня всего-навсего хотят сделать одной из них: одной из людей в черных балахонах, одной из сатанистов. Говорят, как будто ничего особенного в этом нет – одним больше, одним меньше. Какая разница, что при этом окончательно сломается моя надтреснутая жизнь.
- Я хочу быть жертвой, – говорю, но голос изменил мне, и эти слова я еле слышно прохрипела.
- С ума сошла, я тебе не позволю, – шепчет человек, прижимающий меня к себе, голосом Энди.
- Что, дитя? – переспрашивает другой человек. – Ты хочешь быть одной из ордена загробного мира?
- Нет, я хочу… – прокашлявшись, уже громче начала говорить, но Энди не дал мне продолжить, прижав руку к моему рту, и заявил:
- Да, она хочет стать нашей сестрой.
Я отчаянно дернулась, желая высвободится из объятий того, кто так распоряжается моей судьбой. О том, чтобы удрать, не могло быть и речи: замок полон ориентирующихся в нем мужчин, а я как слепой котенок буду тыкаться носом во все углы.
- Не вырывайся так, это привлечет слишком много внимания, – силой прижимая меня к себе, зашептал Энди. – Тебя не заставят становится одной из нас прямо сейчас.
- Я не хочу терять подругу, лучше убейте меня вместо нее. Я не выдержу одиночества!
- Ты не будешь одинока, это я тебе обещаю.
- Верить человеческим словам…
- А что тебе еще остается?
- Но Нэн…
Неожиданно раздавшийся визг заставил меня вздрогнуть и оглянуться на алтарь. Туда уже положили Нэнси. Она визжала и брыкалась, а на нее надевали кандалы несколько человек. Я отвернулась, не в силах это видеть и уже сама ткнулась носом в грудь державшего меня мужчины.
- Энди, пора, – снова послышался старческий голос.
- Только не делай глупостей, – прошептал мне Энди. – И после наших слов прячь лицо и во чтобы то ни стало не поднимай голову! - он вздохнул и, сжав напоследок мою руку, выпустил меня из своих объятий и направился к алтарю, вокруг которого уже выстроились люди. Когда Энди присоединился к ним, старческий голос начал читать что-то на непонятном языке, похожим на латынь, затем к нему присоединились остальные. В темном зале, где все освещение состояло из свечей вокруг алтаря, голоса дюжины человек звучали жутко, смешиваясь с рыданиями и мольбами Нэнси. Их певучие произношения звучали ровно, словно на одной ноте. Неожиданно все замолчали, кроме старика. Тот вышел из круга к алтарю, высоко занося изогнутый кинжал над притихшей Нэнси и стал читать текст на более привычном для меня английском:
- Внемли нашим речам, прими свою жертву, огради себя от света, защити себя во тьме. Покровитель духов темный, праздный день настал уже, капля крови на величье, человека плоть твоя навеки.
И с этими словами он опустил кинжал на Нэнси. Что дальше происходило я не видела. Рухнув на пол, я сжалась в комок и прижала лицо к коленям, лихорадочно покачиваясь. Слез не было, но рыдания сжимали горло, и я могла лишь раскрывать рот, глотками, как рыба, ловя воздух. Я не находила сил даже на то, чтоб бежать, хотя момент подходящий. Сатанисты заняты ритуалом, а дверь за моей спиной не заперта. Но мне хотелось только забиться в угол, стать незаметной и исчезнуть, прекратив свое существование.
Это происшествие заставило меня полностью разочароваться в людях, в друзьях, во всем. Получается совсем никому нельзя верить, если человек, которого ты считала другом, верным настоящим другом, предал тебя, отдал на смерть, ради другого человека. Который, в свою очередь, не пожелал принять жертву, взамен лишив жизни твоего друга. Ради чего тогда стараться, если так каждый может поступить? Если у людей не осталось никаких духовных ценностей. А, может, их никогда и не было?
- О, свежее мясо, – в зале раздался величественный голос, отвлекший меня от мыслей. Голос был мужским, красивым, но неожиданным.
Не удержавшись, несмотря на слова Энди, я подняла голову.
Все сатанисты стояли на коленях, приклонив головы, а на алтаре, сквозь бесчувственное тело Нэнси, сидело привидение. А как еще назвать прозрачный темный силуэт, внушающий благоговейный ужас? Силуэт существа принимал форму человека, но лица разглядеть не удавалось. Было видно, что оно разглядывало нас; его несуществующий взгляд остановился на мне.
- Дурацкая привычка у моих подданных прятаться в свои балахоны. Человеческие лица так интересно разглядывать, чтобы потом вспоминать, перебирать в памяти их черты. Вот ты правильно сделала, что показала мне свое лицо. Этим ты высказала свою крайнюю благосклонность. Подойди ко мне!
От ужаса я не могла пошевелиться. Я не могла отвести взгляда от призрака, но и подойти к нему не могла. Не то чтобы я боялась, боязнь это слишком примитивное слово, но благоговейный ужас перед неизведанным, но существующим сковал мое тело.
- Ну, подойди же! – нетерпеливо воскликнул призрак. – Вы, в балахонах, подведите ее ко мне!
Несколько человек вышли из круга, чтобы поднять меня и подтащить к алтарю, но дальше белой границы проводить не стали.
- Ну же, позвольте ей войти ко мне!
- Нет, – воскликнул Энди. – Не заходи за белую линию! – Он быстро поднялся и встал спиной передо мной. А я безучастно наблюдала за тем, как решается моя судьба. Мне было все равно, что со мной будет.
- Вот уж непочтительные пошли подданные. Сначала зовут, а потом не дают лишь полюбоваться человеческой красотой и жизнью. Или она твоя?
- Она моя.
- Что ж, я вернусь за тобой потом, – обратился призрак ко мне. – Когда ты не будешь принадлежать этому юноше. Напоследок я желаю услышать твой голос. Скажи мне свое имя.
- Саманта, – произнесла я безжизненно.
- Чудесный женский голос, мне будет о чем вспомнить в мире мертвых. До встречи, милая Саманта. И спасибо за чудесную встречу, мои верные подданные.
Призрак медленно лег поверх алтаря прямо на Нэнси, и затем они оба постепенно растворились, а все свечи в зале погасли. И снова в зале стояла лишь прямоугольная плита, которая слабо мерцала в кромешной тьме и сиротливо лежащий рюкзак Нэнси рядом. Я бездумно смотрела на опустевший алтарь, очарованная этой магией, и даже не почувствовала, когда мужские руки заботливо обняли меня.
- Теперь все закончилось, – прошептал мне Энди и повел на выход, обнимая за плечи.
- Энди Олшеври! – рассерженно воскликнул старик в сторону удаляющихся.
- Что? – оглянулся тот.
- Что за дерзость Богу? Что ты себе позволяешь?! Из-за какой-то смертной девки нагрубил богу мертвого мира!
- Он меня понял… И он остался доволен.
- Только это тебя и спасает от смерти. Но наказание тебе все равно придется принять.
- Так тому и быть. Нам позволено уйти?
- Ступайте! Наказание будешь отрабатывать, когда твоя подружка пройдет обряд инициации.
- Окей.
Опять мы шли в кромешной тьме, на этот раз зажигалка не освещала нам путь. Наверное, Энди знал эти коридоры наизусть, раз вел меня так уверенно. Хотя рядом я слышала еще шаги, видимо остальные сатанисты сопровождали нас. А потом яркий свет резанул глаза, и некоторое время Энди пришлось поддерживать меня. Я слышала его тихий смех, но не могла заставить себя раскрыть глаза, даже наоборот, прикрыла их рукой. А он стоял и терпеливо ждал, пока я приду в себя.
Когда я, наконец, раскрыла глаза, заметила, что юноша снял свой балахон и был одет в привычные черные одежды. Да, когда имеешь дело с богом мертвого мира, привыкаешь к черному.
Недоверчиво рассматриваю молодого человека, приобнимавшего меня за плечи. Он самый, Энди Олшеври, один из самых красивых ребят нашей школы – тонкое благородное лицо, темные длинноватые волосы, косая челка, все время норовящая упасть и закрыть пол-лица, и темно-синие омуты глаз. Я понимала его поклонниц и понимала недоступность. Оттого сейчас со вздохом отвожу глаза, отстраняюсь и оглядываюсь.
Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что мы в гараже – судя по присутствию машин. Машины последних марок, все шикарные, недоступные для середнячков вроде моей семьи. Меня подвели к одной из них – к шикарному черному «Лексусу» и посадили на заднее сидение. Энди сел рядом, накинул мне на плечи чье-то пальто, лежавшее ранее тут, на сиденье, и обнял. А впереди сели неизвестные мне мужчины. Один из них, тот, что на пассажирском сидении обернулся и кинул мне мой рюкзак:
- Это вы забыли, юная леди?
- Да, спасибо вам, – мне было стыдно признаваться, что я забыла его, в той комнате.
- У пригородного магазина остановишь, Джеймс? – спросил обнимающий меня юноша.
- Окей.
Я догадывалась, о каком магазине он говорит, мы проезжали его с Нэнси. Значит, они собираются меня там высадить. Что ж, неплохо, по крайней мере, я видела рядом автобусную остановку, город наш небольшой, теперь не пропаду.
На улице потемнело, а дождь все не закончился и теперь барабанил по металлической крыше машины и стекал по окнам. Представив, что придется распрощаться с теплым чужим плащом и идти под дождем по улице, я поежилась.
Но пока можно наслаждаться ездой в шикарном автомобиле в объятии красавца-мужчины, вряд ли когда-нибудь представиться еще один такой шанс.
У машины необычайно мягкий ход, мне никогда раньше не представлялось ездить на подобных. Я провела пальцем по обшивке сидения. Мягкая и приятная кожа, а в сидении тонешь – так мягко и удобно.
- Ты чего? – спрашивает Энди, разглядывая мое лицо. Вопросительно смотрю ему в глаза. – У тебя лицо мечтательное. – Он проводит ладонью по моей щеке, отчего по телу забегали мурашки, и я немного испуганно отшатнулась.
- Машина шикарная, никогда не ездила в таких.
- Привыкай.
Я хмыкнула, понимая, что не за чем делиться своими сомнениями по поводу очередной подобной поездки.
- Тебе все равно придется ездить с нами в дом Ордена. Ты теперь одна из нас.
Понимание свалилось на меня грудой камней, будто небеса сверзлись, чтобы придавить меня своей мощью. Я ведь во всем, что происходило в том доме, принимала участие, хоть и своеобразное, но вполне существенное.
- Я теперь сатанистка? – спрашиваю, сдерживая слезы. И в ответ слышу хохот от всех пассажиров машины. Отворачиваюсь, всматриваясь в окно и видя лишь полосы воды на стеклах, и стараюсь позорно не разреветься. Их развеселило то, что приносит мне боль. Чувствую, как по щеке скатывается первая слеза и торопливо вытираю ее.
- Ну чего ты, ведь все плохое уже позади, – слышу обеспокоенный голос Энди. Он осторожно берет мое лицо за подбородок и приподнимает, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Приехали, – возвестил Джеймс. – Как ты и просил, вот твой пригородный магазин.
- Спасибо. Пошли, – кивнул он мне.
Пришлось нехотя вылезать из теплоты плаща и салона машины под холодный осенний дождь.
- Возьми плащ, это мой.
- Зачем? Я дальше и так дойду! Тут до остановки недалеко осталось, там и согреюсь.
- Не говори глупостей! Одевай плащ и пошли в мою машину, не будем задерживать ребят.
Пришлось подчиниться, хотя, чувствуя некоторую радость, что не придется шагать под дождем до самой остановки.
Машина Энди была не хуже предыдущего «Лексуса», хотя марку я не видела. Теперь юноша сел за руль, а меня посадил на соседнее пассажирское сидение.
- Довезешь меня до ближайшей остановки, хорошо?
- Тебе настолько противно мое общество, что ты предпочитаешь мокнуть под дождем, ожидая автобус?
- Нет, что ты! Но не до дома же ты меня повезешь.
- Собственно, до дома и собирался. Ты только скажи куда, если ты непротив. – Он включил что-то на приборной доске и в салон пошел теплый воздух. – Так лучше?
- Да, спасибо. Энди, – словно решив что-то для себя, после некоторой паузы повернулась к молодому человеку и задала мучавший меня вопрос: – в какое дерьмо я вляпалась?
- Это долгая история.
- Ты торопишься?
- Я, может, и нет, а ты? Тебя дома не ждут?
Бросив взгляд на часы, встроенные в приборную панель, тяжело вздыхаю и говорю:
- Тороплюсь.
Даже если бы я осталась у Нэнси дома делать реферат, к этому времени мы бы все уже сделали. Время пролетело неожиданно быстро и, надеюсь, предки еще не хватились меня и не начали разыскивать. Иначе не избежать скандала.
Путь до моего дома мы проделали молча с того момента, как я продиктовала свой адрес. Тишину разбавляли только шумный дождь, урчание мотора и шорох обогревателя. Иногда по дороге я ловила на себе взгляд Энди, но он быстро отворачивался и продолжал смотреть на дорогу.
- Спасибо, что довез, – улыбнулась я молчащему молодому человеку и уже взялась за дверную ручку, как он поймал другую мою руку и переплел наши пальцы.
- Я тебе в выходные все расскажу, хорошо? – спросил он под мой недоумевающий взгляд.
- Хорошо, – и снова собралась выходить из машины, как он притянул мою руку к губам и поцеловал в запястье, после чего отпустил. Я буквально вылетела из машины и бегом бросилась к дому, бросив прощальный взгляд на машину, надеясь, что предки не увидят ее в окна.
- Чего ты так поздно? – вопрошал Дейв, когда я стояла, склонив голову перед семейством в гостиной. Было видно, что они еще не начинали меня разыскивать и потому взбучки удастся избежать.
- Тема реферата сложная, информации пришлось много искать.
- Вот ведь вы две бестолочи, нет бы все заранее делать, так затягиваете!
- Нам в понедельник сдавать реферат.
- Па, смотри, гол! – заорал Бобби, ему вторили вопли из телевизора, и это спасло меня от лишних вопросов, потому что Дейв, увлекшись футболом, небрежно махнул рукой, отпуская меня.
Единственное, что мне нужно было это горячая вода, отмокнуть, стереть с себя неприятное ощущение грязи сегодняшнего дня, смыть груз с плеч. Увы, от этого спасает только сон, но и он облегчения не принес. Всю ночь мне снилась Нэнси, протягивающая руку и молящая о спасении, Энди Олшеври, презрительно отворачивающийся и то страшное здание с сатанистами и призраком, который почему-то говорил голосом Энди. И утром я чувствовала себя еще больше разбитой, чем накануне.
Бросив перед выходом в школу взгляд на зеркало, вижу синяки под глазами, появившиеся от недосыпа или нервов.
Теперь, когда я осталась одна, школа стала для меня настоящей пыткой. Сидя в одиночестве за задней партой, я часто ловила на себе ехидные взгляды одноклассников и слышала ехидные замечания по поводу отсутствия Нэнси. Я старалась, чтобы мое лицо ничего не выражало, словно холодная маска. Мне было привычно такое выражение лица, но обычно я слышала дерзкие слова в поддержку от Нэнси и совсем одинокой я не была. Еще больше я боялась время обеда, одна в огромной столовой, я стану объектом насмешки и теперь некому будет меня подбадривать. Все познается в сравнении. До вчерашнего дня я была счастливой?
Проходя мимо рядов в столовой с подносом в руках, я заметила «стар команду», как их обычно называла Нэн, за своим столом в полном составе. В том числе и Энди Олшеври, с которым наши взгляды пересеклись. Я первая отвела глаза и прошла мимо, к привычному для меня столу в углу, задаваясь мыслью, а все ли из компании Энди сатанисты. Хотя я и не могла осознать и принять, что и он сам сатанист, но факт оставался фактом – он был на вчерашнем ритуале по своему желанию, его никто не притащил туда, и он спокойно воспринял смерть Нэнси, даже не просто воспринял, а сам ее на эту смерть обрек.
Я обратила внимания, что с силой сжимаю вилку, а мои пальцы побелели от натуги, а к моему столу направлялась одна из школьниц. Главная сплетница школы.
- Хэй, Стронг, то за гордое одиночество? Или Нэнси Оберин свалила от тебя, когда ты начала домогаться к ней, проявляя свою истинную сущность, доставшуюся в наследство от папочки, а? Впрочем, я не удивлюсь, если Оберин оказалась такой же, как ты! Так в чем же дело, где твоя подружка?
- Отвали.
- Надо же, мы еще говорить умеем, – она противно засмеялась своим фальшивым смехом, но продолжить не успела – к моему столу подошел Энди Олшвери.
- Стренд, тебе что-то надо от моей девушки? – спросил он, садясь рядом со мной и одной рукой обнимая за талию. Так как он славился своей красотой, на него западали многие девушки. Видно в их число выходила и Вероника Стренд, которая сейчас стояла у моего стола и бледнела, раскрывая и закрывая рот, а затем молча ушла, бросив на меня взгляд, полный ненависти.
Тяжело вздохнув, я повернулась к Энди, проговорила:
- Теперь о нас будет говорить вся школа.
- Пусть, будем подтверждать их слова.
- Спасибо, но в жалости я не нуждаюсь. Можешь убрать руку и идти обратно за свой стол, – мне было неприятно и больно, что это все делается из жалости ко мне. Неужели я за один день успела привязаться к нему?
- Это не жалость. Мне будет приятно, если будут говорить о нас с тобой.
- Ты самоуверен.
- Это плохо?
- Не знаю…
- Вот и ешь, при мне никто не посмеет тебя побеспокоить, - в его голосе я услышала нотку иронии. – Пошли на тригонометрию.
В некоторой степени я радовалась, что на тригонометрии и еще нескольких математических предметах наши классы занимались вместе, правда не все, а тянущие углубленный курс. Остальные изучали общеобразовательный курс. В кабинете, когда он потянул меня за руку к своему месту, все наблюдали за нами, раскрыв рты. Его боялись, надо мной издевались, а теперь мы вместе сидим.
- А как же твой друг Ник? – спрашиваю, сев рядом с Энди. – Все-таки я на его место сажусь.
- Ничего, пересядет. А вот и он!
Ник, тоже весьма симпатичный молодой человек и тоже в черном, прошел мимо нашего стола, дружески подмигнув нам.
- Вот видишь.
В середине урока меня посетила неожиданная неприятная мысль, и я поторопилась поделиться ею, написав на чистом листе бумаги: «А что, если подумают, что я убила Нэн, чтобы встречаться с тобой?» И сунула ему листок. Вскоре получила ответ: «А ты откуда знаешь обо мне с Нэнси?» – и внимательный взгляд в придачу. Отвечаю: «Она сама рассказала». Энди закатил глаза и написал: «Об этом знаешь только ты из-за длинного языка твоей подружки».
- Окей, – прошептала я и получила в ответ сногсшибательную улыбку. Пришел мой черед закатывать глаза.
- Мистер Олшвери, вы не могли бы поменьше заигрывать со своей подругой, – неожиданно заявил преподаватель, мистер Петтерсон, блеснув хитрыми глазами. – А то завидно становится.
Эти слова заставили класс захихикать, а я от смущения склонила голову к самой парте.
- Ну это уж как получится!
- Ах молодые, да горячие, – посокрушался преподаватель и вернулся к лекции.
- Каждый второй школьник считает своим долгом пялиться на нас, – недовольно заявила я после тригонометрии, когда мы шли к выходу. – Даже ко мне одной не столько внимания проявляли.
- Не вижу ничего плохого. По крайней мере будут знать, что ты моя и лишний раз не будут тебя трогать.
- А когда тебе надоест во все это играть, меня будут подкалывать с удвоенной силой, – без каких-либо эмоций произнесла я, хотя понимая, что зря это несу, ведь мне выгодно такое его отношение. Но если быть честной с самое собой, меня волнует не отношение людей ко мне, когда он оставит меня, я привычна к злым насмешкам, а его отношение, и свои чувства. Я знаю, что эта игра добром не кончится, я боюсь очередного шрама на сердце.
- С чего ты взяла, что это игра?
- А что же еще?
- А это мы обсудим завтра, – прошептал Энди, склонившись к самому моему уху, и я почувствовала его дыхание у себя на шее, отчего по телу забегали мурашки.
До дома он меня все-таки довез, не слушая мои протесты и не обращая внимания на мое стремление поехать на автобусе, который стоял у остановки, загружаясь детьми. И пообещал заехать за мной на следующий день в три часа.
Дома я привычно хлопнула двери, оповещая о своем приходе. Ни Дейва, ни Бобби дома не было, а мать хлопотала на кухне.
- Привет, ма.
- Сэмми, как ты сегодня рано! Вас отпустили раньше?
- Да нет, так получилось. Подвезли просто, – я решила сразу открыть карты, чтобы потом это не было сюрпризом, и у меня был защитник перед Дейвом.
- Да? А кто? Какой-нибудь одноклассник?
- Ну почти, он из параллельного, – небрежно сказала я, открывая дверь холодильника и вытаскивая апельсиновый сок.
- Кстати, звонил отец твоей подружки Нэнси, он говорит от нее нет вестей со вчерашнего утра. Как вы из школы вышли, так ее больше никто не видел кроме тебя.
Вот так попала. Пан или пропал.
- Мам, скажу тебе честно… Вчера мы никакого реферата не делали. Не надо так на меня смотреть, я его сделала еще пару дней назад! Просто Дейв иначе не отпустил бы меня гулять, вот и пришлось изворачиваться.
- Гулять в такую погоду?
- Ну ты же нас знаешь!
- Верно…
- Ну и я с ней распрощалась в центре города, сама домой поехала, а она, видимо, продолжила гулять.
- А она тебе что-нибудь говорила о своих планах?
- Да нет вроде, она болтливостью не страдает. Ма, она либо сама вернется, либо свалила от своих насовсем.
- И бросила тебя?
- Она может.
- Ну что вы за подруги!
Хлопнула дверь. Пришел отчим. Увидев меня, он крайней удивился.
- Ба, ты чего так рано? А где Бобби?
Снова хлопнула дверь. Вовремя дошел автобус, в который я так хотела у школы.
- А вот и я! – пробасил сводный брат, вбегая на кухню с шумом слона. – Ха, Сэм, классная тачка у твоего хахаля!
- Какого еще хахаля? – сурово спросил Дейв, грозно сведя брови на переносице.
- Да один из самых известных красавчиков школы – Энди Олшеври.
- Не ожидал, – протянул отчим голосом, не предвещающим ничего хорошего. Вот причина твоей плохой учебы.
- Сегодня получила отлично за прошлую контрольную по тригонометрии. Показать работу? – подала я голос.
Отчим весь аж побагровел, видимо, не зная, как ответить.
- Ты должна учиться круглосуточно, а не путаться со всяким растлителями малолетних!
- Он учится в параллельном классе!
- Дейв, успокойся, пусть немного погуляет, в конце концов это лучше, чем шляться со своей чокнутой подружкой по всяким подворотням. Так хоть будем знать, где искать.
- Она должна учиться круглыми сутками, чтобы не пойти по стопам своего отца! – взревел Дейв, со всей силой грохнув по столу кулаком.
- Она должна жить! – твердо, но не повышая голоса, заявила мать.
- Кто хозяин в доме?!
- Ты в этот дом пришел из своей хибарки на окраине!
- Ах ты так заговорила.
- На, выпей, – мать протянула отчиму склянку с лекарством, на кухне остро запахло мелиссой, и махнула нам с Бобби рукой в сторону лестницы. С вздохом облегчения я ретировалась в свою комнату, где стала рыться в поисках номера телефона, который мне дал Энди. Но после того как нашла, решила сразу не звонить, может, он еще не приехал.
Он сам мне позвонил после обеда.
- Здравствуй, Саманта.
- Энди, ты мне нужен!
- Детка, я так этому рад, – мягко засмеялись на том конце провода.
- Да не в этом смысле! Я сама хотела тебе позвонить… Уже спохватились о пропаже Нэн, а я последняя, кто ее видел, я не уверена, что говорить.
- Тогда я заеду с утра, – посерьезнел голос в трубке. – Я, собственно, и позвонил, чтобы удостоверится, что ты едешь.
- Можешь быть уверен.
- Отлично, до завтра. Целую, – его голос снова потеплел.
Я положила трубку, а мою душу в это время терзали сомнения и опасения. Завтра будет непростой день – слишком уж много всего нам надо будет обсудить. И я не уверена, что все смогу выслушать с холодным сердцем. Завтра будут расставлены точки над «i».
Ночью опять мучили кошмары. Снилась Нэнси, она молила меня умереть и отдать жизнь ей, ведь она была без ума от Олшеври, в отличие от снежной королевы меня. А потом голосом призрака из дома сатанистов позвала меня к себе в загробный мир, сказав, что скучает. И снова сон не принес мне облегчения, а утро не порадовало просветлением. Все так же дождь барабанил по крыше. Мы скоро потонем в этом городе.
Зеркало тоже не порадовало, там по-прежнему отражалась измученная худощавая девушка, с не очень густыми лохматыми каштановыми волосами. Я заплела волосы в косу, надеясь, что Олшеври поймет, что я вовсе не красавица и отвернется от меня. Мне будет больнее, но легче, по крайней мере, это будет понятно.
Около девяти я вышла на крыльцо и села на ступеньки, надеясь, что Энди не придет в голову таскать меня по ресторанам – оделась я небрежно: как всегда свитер и джинсы.
Долго ждать не пришлось, «БМВ» с легким шорохом колес по гравию, подъехал к дому.
- И куда поедем? – поинтересовалась я, садясь рядом с водительским сидением.
- А как же поздороваться? – усмехнулся Энди и тут же ответил: – Ко мне домой.
- Что, уже? Сразу к тебе домой?
- А тебя что-то не устраивает? Ты можешь предложить иные варианты? Или ты боишься? – с ехидством спрашивает он, наклоняясь ко мне.
- Нет, меня все устраивает, поехали к тебе домой. – Он щелкает пальцами мне по носу. – А родители возражать не будут?
- Они каждые выходные уезжают в дом Ордена. Так что целый дом в нашем распоряжении, – с ухмылкой подмигивает мне, переведя взгляд с дороги на меня.
Я не ожидала, что дом окажется настолько шикарен. Хотя подозрение было. Как и практически все дома в нашем городе, он был двухэтажным, как небольшая усадьба средневековых дворян, на крыше красовался флигель, а по стенам полз виноград. И такой ухоженный сад с большим количеством всюду пестревших, несмотря на осень, цветов. И пожелтевшая листва деревьев делала сад очень теплым и красивым.
- Как тут красиво, – прошептала я, следуя за Энди и оглядываясь.
- Моя мать ухаживает за ним. Я рад, что ты обратила внимание. Ну вот, опять ты вся промокла! – пробормотал юноша, недовольно смотря на мои волосы.
- Ерунда, я привыкла.
- Привычка ни к черту, почему зонт не носишь?
- Я всегда их теряю, – смущенно произношу, вызывая смех у парня.
- Отныне буду всегда возить с собой зонт!
Внутри дома оказалось не менее шикарно, чем снаружи. Мягкая мебель, телек со стереосистемой, камин и даже медвежья шкура возле него. Вот эти две последние вещи особенно привлекли мое внимание. Энди видимо заметил мой взгляд, потому что, стащив с меня куртку, он с усмешкой предложил мне там сесть.
- А можно? – с недоверием спросила я.
- Что ты спрашиваешь, тебе все можно!
- Спасибо, – неуверенно сажусь на шкуру и поглаживаю ее рукой, чувствую шелковистость медвежьей шерсти, пока Энди куда-то отошел.
Вернулся он с мягким махровым полотенцем, которое накинул мне на голову, заставив меня недовольно фыркнуть.
- Суши волосы, ежик, – с усмешкой сказал мне, а сам стал возиться с камином, разжигая его.
Все в этой идиллии было крайне необычно и нереально. Я не могла осознать, что это именно я тут сижу, на медвежьей шкуре у камина, который разжигает парень известный на всю школу своей красотой, которой он, в общем-то, не особо пользовался.
Пока он разжигал камин, я пару раз провела полотенцем по своим волосам, еще больше разлохматив их, и с раздражением обернула его вокруг головы. Но вот зажженный камин радует своим жаром и неистовым танцем, а Энди, пристроившись сзади меня, обнял за талию и уткнулся губами мне в шею.
- Я страшный вампир и сейчас я тебя покусаю, – и стал покусывать мою шею, заставляя мое сердце учащенно биться и чувствовать во всем теле слабость.
- Ты обещал мне все рассказать! – напомнила я, стараясь немного отстраниться.
- И с чего начать?
- Не знаю… С самого начала!
- Давным-давно возникла Земля… Существуют разные теории…
- Эй! Это не относится к нашему делу!
- А ты попросила с самого начала. Ладно, – он положил свою щеку мне на плечо и начал: – Мы вовсе не сатанисты, как ты считаешь. Может быть нас можно назвать сектой, но секты создаются как правило, чтобы вытянуть деньги из доверчивых граждан. Мы язычники. Поклонение ацтекскому Богу загробного мира Миктлантекутли передается у нас по наследству и является традицией еще с незапамятных времен, когда эти земли населяли индейцы. Это замкнутая религия нескольких древних семей, вошедшая в традицию для нас. Я тебе как-нибудь потом дам почитать, почему мы поклоняемся именно ему и никому другому. Жертвоприношения у нас проводятся раз в десять лет, чтобы напомнить Миктлантекутли о том, что мы его не забыли, и чтобы и он о нас не забыл. Конечно, зря поручили этой девчонке, Нэнси, привести жертву, но она так хотела вступить в наш закрытый Орден, что пришлось дать ей такое задание.
- А мне тоже придется выполнять подобное поручение?
- Нет-нет, ведь ты же не по собственному желанию становишься, да и защитники у тебя есть.
- Ты имеешь в виду себя?
- Конечно, – Энди прижался губами к моему виску. – А еще ты непонятным для нас образом произвела впечатление на Миктлантекутли, что он был бы рад, чтобы ты стала его подданной.
- И… как и когда это будет происходить?
- Я думаю, в начале декабря, может даже первого числа, когда зима, наше время года, вступит в свои права.
- Надеюсь, обойдется без жертв?
- Да, разве что понадобятся пара капель крови с твоих рук. – Почувствовав, что я напряглась, он стал покрывать поцелуями мою шею, крепче прижав меня к себе.
- А теперь расскажи, с чего ты так неожиданно воспылал ко мне чувствами, или как это все понимать? – спросила я серьезным тоном, отстранившись.
- Как ты выразилась, воспылал к тебе чувствами, я давно, еще когда только этот слон, твой брат Бобби, растрепал всей школе о твоем отце. Меня поразило твое мужество, как стойко ты переносила издевательства этих тупых детей и не теряла гордости.
- И ты все это время молчал?
- А что мне оставалось делать? Я не мог приблизиться к тебе, иначе я потерял бы голову, а нам, подданным Миктлантекутли ни в коем случае нельзя любить людей с другим вероисповеданием. Так же как католик не может полноценно жениться на мусульманке, разве что кто-нибудь из них примет веру своего возлюбленного. Так и у нас, только наш Орден закрыт, мы так просто не принимаем чужаков.
- А Нэн?
- Она всего лишь одна из моих бывших пассий. Не знаю, как она прознала про наш Орден, но неожиданно сильно возжелала стать одной из нас. Защитников у нее естественно не было, она думала я ее приму… Но если б так, ей бы не поручили привести жертву. Честно говоря, мы думали, она провалит это поручение и собирались в любом случае принести ее в жертву, она слишком много узнала. Но мы не ожидали ее коварства, чтобы свою подругу привести на смерть, – Энди воздохнул, снова прижав щеку к моему плечу. – Хотя мне повезло, что она тебя привела. Против моей воли совет не пошел бы, а я бы не отдал тебя никому, даже своему богу. А теперь ты будешь одной из нас и мне можно смело терять голову, – он потерся щекой о мое плечо. – А ты не очень переживаешь по поводу отречения от своего бога и присяге другому?
- Мой бог не заботился обо мне, заставляя страдать и причиняя боль, ничем не поддерживая. Он даже не показывал себя, оттого веры больше не осталось. А ваш, какой-никакой, существует, я видела его собственными глазами и в него мне будет легче верить. И будь что будет! – заявила я в сердцах по поводу всего, оборачиваясь и заглядывая в синие омуты глаз Энди. Несколько мгновений мы молча смотрели друг другу в глаза, и вот его губы накрыли мои, и ласкают, неистово, нежно, страстно, вознося на невиданные мною ранее высоты блаженства. Вот я уже лежу, прижимаемая его телом к теплому меху, а он не отпускает мои губы и ласкает, ласкает…
- Так, мы не за этим сюда приехали, – прохрипела я пропавшим голосом, упершись ладонью в грудь Энди и не давая ему продолжать. И откуда только взялась воля?
- Как скажешь, – произнес молодой человек садясь и притягивая меня к себе.
Отдышавшись немного и, справившись с голосом, я произнесла:
- Надо придумать, что говорить по поводу исчезновения Нэн и моей роли в этом деле. Вчера ее уже искали, и мать меня расспрашивала.
- И что ты сказала?
- Призналась, что мы не делали реферат, а гуляли, а затем вечером расстались в центре города и после того о ней ни слуху, ни духу.
- Ну сойдет, только надо добавить, что вы были за городом, в городе людей на улицах мало и вполне могут найти свидетелей.
- Сказать, ездили за грибами?
- Никто не поверит, лучше сказать, что вы ездили искать потерянный ею кулон.
- То есть она там могла быть раньше?
- Ну а это уже не твое дело, ты же не следишь за ней. С кем она шляется, ее проблемы.
- В общем, если меня будут спрашивать, я буду говорить, что мы ездили с ней в восточные леса, искать кулон, который она на днях потеряла, а расстались в городе, и дальше я слыхом не слыхивала о ней, так?
- Сойдет,– Энди поцеловал меня в затылок, почесывая шею.
- А что с ее машиной?
- За машину не беспокойся, она стоит у дома Ордена. Не беспокойся, этому делу не придадут большого значения, был человек, не стало человека. Может посчитают, что она уехала куда-нибудь, зная ее, в такое легко поверить.
- Да… Но так больно обсуждать свидетельство смерти лучше подруги…
Энди молча покрепче прижал меня к себе, и так мы и сидели на шкуре, наблюдая за неистовым танцем огня.
Небольшой рассказ, написанный за пару дней, под впечатлением от романа о вампирах "Сумерки" Стефани Майер и видимо под действием поздно наступившей весны
И хотя я не стала писать о вампирах, но от темы мистицизма уйти не смогла) Хотя я осталась недовольна своей работой, персонажи непослушные=(@темы: графоманство
-
-
18.06.2008 в 20:03